Я щелкнул пальцами и сказал:
– А, этот, что ли? Мелкий такой, кучерявый?
– Да!
Я пожал плечами.
– Не знаю.
– Как не знаешь?! – заорал он. – Я доверил его тебе, а ты…
В тщетных попытках встать, я помахал в воздухе пальцем и быстро сказал:
– Давайте не будем горячиться. Мы обязательно его найдем, сейчас я только соберусь с мыс… Нет, нет, нет, давайте без!..
Не успел я договорить, как на мою физиономию была вылита новая порция холодной воды.
– … этого.
Хет отбросил в сторону стакан и, скрестив руки на груди, участливо поинтересовался:
– Ну, тебе уже лучше?
Я кивнул и покорно встал.
– Где ты видел его в последний раз?
– На “Ла Либре”.
Он шумно сделал вдох и выдох.
– Когда ты видел его в последний раз?
– Три недели назад. Я предупреждал, я говорил, мне нельзя доверять детей! – попытался защититься я, когда мы достаточно быстро направились к двери. Коммодор, тяжело дыша, резко распахнул дверь и внезапно остановился. Чудом не налетев на него, я посмотрел, что же его так удивило. Тим, эта маленькая наглая бестия, преспокойно стоял, прислонившись о переборку и весело насвистывая какую-то мелодию. Увидев нас, он ничуть не удивился и с улыбкой сказал:
– Коммодор, капитан, здравствуйте!
Хет молча подошел и обнял его. Я, уловив молчаливую просьбу в глазах мальчугана, отвернулся, намереваясь вернуться в таверну, но меня прервал окрик:
– А куда это вы собрались? Мы отчаливаем. Как только вы соберетесь.
– Есть, сэр, – пробурчал я и отправился на поиски своего экипажа.
На следующий день мы подняли якорь и покинули этот замечательный, цветущий остров, лелея надежду, что еще сюда вернемся. Зато перед выходом в Море один очень великодушный человек таки разрешил нам заняться делом.
Глава XIV
Ждать не пришлось. Первый корабль встретился нам спустя каких-то жалких двух недель. Это была шнява. Никаких проблем возникнуть не могло.
Мы легко обогнали шняву, пробив пробоину в ее бакборте. После этого шхуна обогнула ее с носа и сделал залп и по правому борту. Прежде чем шнява пошла на дно, мы забрали груз с нее и преспокойно удалились. Но важно было другое. Спустя пару дней мне сообщили, что у нас в кильватере два корабля.
Это были корветы. И они нас узнали. Вероятно, видели, как мы напали на шняву.
Я дал приказ вступить в бой, хотя мы могли преспокойно убежать. Никто об этом вслух не говорил, но я знал – всех охватило волнение. Увидев, как парни нервно ходят по шкафуту, то и дело бросая пугливые взгляды на гонящиеся за нами корабли, я покачал головой. Не дело идти на линейный корабль, а тем более, на два таких, с неуверенной командой. Я поднялся на квартердек и, заложив два пальца в рот, свистнул. На меня мгновенно обратилось всеобщее внимание.
– Не был бы я уже столько лет капитаном, если бы не видел страха, затесавшегося среди нас, как шпиона. Я с вами относительно недавно, именно поэтому я отдал приказ идти в бой. Понимаете, я большую часть жизни провел с теми, с кем вы большую часть своей ведете борьбу. Я привык не убегать, вы уж меня простите. Одно слово, и я прикажу на всех парусах бежать, поджав хвост, как побитая собака. Скажите, что вы, пираты, опытные моряки и фехтовальщики, трусливее флотских неженок. Я всю жизнь считал вас, людей, действующих на свой страх и риск, достойными соперниками. Что ж, я вижу – ошибся. Подтвердите мне это и я не стану так рисковать. Я жду. – Я сделал скучающий вид. Первые несколько секунд царила гробовая тишина, но тут кто-то крикнул:
– Их больше, чем нас. Они лучше вооружены, чем мы. Мы не трусим, Дюк, мы лишь констатируем факт. Нам не победить.
– Если вы не уверены в моем корабле, то предоставьте это мне, – с ухмылкой сказал я. – За нее я ручаюсь. А уверены ли вы в себе? Вот о чем я спрашиваю вас. Если нет, то избавьте меня от удовольствия опозориться перед офицерами.
Так же, как только что в воздухе висел страх, над кораблем повис стыд. Тем временем я продолжал:
– В них нет этой заразы – страха. Они верят, что нагнут нас. Я спрашиваю вас – это так?
– Нет.
– Я осилю все, что ни выкинет судьба. – Что ж, ради поднятия духа пойдешь даже на ложь. – Я не боюсь. А вы?
– Нет!
– Ну так готовимся к повороту фордевинд, парни! Мы идем в бой.
Поворот был совершен и шхуна с наглой уверенностью устремилась к проходу прямо между противниками. Мало этого, так мы еще и фок с бизанью спустили! Шхуна медленно, по своим меркам, встала между корветами, подмывая врагов выстрелить. Они не заставили себя долго упрашивать. Однако, одновременно с тем, как крышки орудийных портов открылись и воздух вот-вот должен был разразиться несколькими залпами, паруса на шхуне приготовившимися матросами одним махом были подняты и та в мгновение ока, со скоростью ветра, улизнула. Но выстрелы действительно раздались, хотя большая часть ядр теперь миновали наш корпус. Я говорю “большая часть”, потому что мы не остались безнаказанными. Но цель моя была достигнута – открыв огонь по шхуне, корветы чуть не утопили друг друга. Поняв обман, один из них с яростью погнался за нами. Прежде чем пуститься наутек, “Ла Либре” сделала дразнящий залп, впрочем, не принесший большого вреда. Паруса у нас снова были убраны. Корвет приближался. Тогда “Ла Либре” ускорилась. Корвет предчувствовал победу. И тут мы, резко встав фордевинд, открыли огонь. В другое время наш противник не понес бы больших потерь, но крутость, с которой мы легли на другой галс, дала нам крен, а крен позволил нам прицелиться ниже ватерлинии корабля. Трюм корвета тут же начал наполняться водой. Мы ограбили тонущий корабль и вернулись ко второму корвету, изрядно пострадавшему.