Он неохотно поднял на меня взгляд.
– Иди отдыхай теперь, потрещи с товарищами, послушай их кровожадные истории и чтоб я твою кислую физиономию больше не видел, ясно?
Я потрепал его по голове и чуть ли не силой оттолкнул от фальшборта в сторону кубрика. Он поплелся туда с таким трудом, будто ему привязали балласт на обе ноги. Убедившись, что он достигнет места назначения, я продолжительно выдохнул и почесал затылок. Боже ж ты мой, неужели мне теперь еще и депрессивных мальчишек успокаивать придется? Да еще и чьими словами.
Второй корвет, пусть и был нехило потрепан, примеру своего товарища не последовал и стал нашим трофеем, наши повреждения были незначительны и корму мы быстро починили, пустившись в дальнейший путь. Тим скоро пришел в себя.
Помню, однажды, мы проходили по 59 параллели и наш путь лежал через место встречи Калтского моря и океана. Самые молодые члены экипажа чуть не вываливались за борт, желая поглядеть на то, как серые волны Калтского моря бурно несли свои воды на запад, где сталкивались с могущественным, спокойным и темно-синим Мировым океаном, не желая смешиваться с ним, как люди, разные, но все равно держащиеся вместе. Красиво, что тут скажешь. Только вот я понятия не имею, отчего это. Для меня это зрелище не в новую, поэтому я улучил момент, чтобы посмотреть на Тима. В его глазах светилось не меньше любопытства, чем у остальных, и я успокоился. Время и дорога все лечат.
Тим оказался благодарным учеником. То ли отцовская кровь в нем играла и бурлила, то ли он все схватывает на лету, но матрос из него получился на отлично, и останавливаться на этом не стал. Я видел, что у него великое будущее. И я был прав.
Надеюсь, вы простите мне отсутствие деталей и обобщенность в этой части моего повествования, я не люблю вспоминать об этом. В тот злосчастный день мы бросили якорь в бухте острова Усталого путника. После того, как мы наполнили трюм, я вступил на борт своего корабля. И… Видимо, судьба посчитала, что двух ударов по башке в жизни мне было мало. Потому что только я встал на опердек обеими ногами, как тут же над головой у меня что-то просвистело и я в ту же секунду потерял сознание. В этот раз было даже больнее. Бедная моя голова.
Но я снова выжил. И в этом случае действительно об этом жалею. Очнулся я… где, вы думаете? В трюме (и почему я не могу хоть раз очухаться в теплой каюте, под покрывалом и со свободными конечностями?). Однако на этот раз ни своего корабля, ни команды рядом не было. Первым, что я почувствовал была тонкая струйка крови, стекающая у меня с затылка. Вспомнив, кто я такой, я окинул взглядом помещение. Я был здесь однажды. Это был трюм “Победителя”, фрегата контр-адмирала. Если верить свету из иллюминатора, был день. А если верить тому, что нас отчаянно качало, мы были в пути. А вот где проходил наш рейс, я не знал. Как не знал и того, как я там, собственно, оказался. Если память мне не изменила, я был на “Ла Либре” и срочно отправляться на “Победителя” никогда не собирался. Ладно-ладно, я слукавил, говоря, что не знаю, как я там оказался. Причина могла быть только одна – кое-кто решил показать себя героем-избавителем этого мира от меня. Честно, я ждал, что он снизойдет ко мне, чтобы поиздеваться. Но этого не произошло. Он поступил умно, сделав вид, что я пустое место для него. Ага, мели, мели, дружок. Целый трюм мне одному предоставить – да кому я вообще нужен? Да даже – о Боже мой! – стратегию продумать. Найти “Ла Либре”, додуматься не нападать на вооруженного до зубов пирата в открытую, дождаться меня, в конце концов – это ж надо иметь на плечах настоящую голову, а не задницу. Удручало меня только одно – моя шхуна снова оказалась в его руках. Если он ее не потопил… Мысль, что он мог назло мне пробить в ней брешь и оставить, скребла мою душу хуже, чем абордажные кошки борт корабля. Но делать нечего, сидя вот так, я и себе-то помочь ничем не мог.
На время нашего путешествия я ни с кем не виделся – он все еще делал вид, что забыл о моем существовании. Тогда я тешил себя надеждой, что так оно и есть, и мне не придется снова увидеть его рожу. Хотя я бы многое отдал, чтобы сцепиться с ним в последний раз… Чтобы усилить эту иллюзию, он решил заморить меня голодом и жаждой. Но как вы понимаете, это была только видимость. Рейс наш был недолгим, и для меня оказалось делом весьма простым прожить в одном положении без жратвы, с дырой в голове несколько дней. Но даже для меня, с моим “бычьим” здоровьем, это не обошлось без последствий. Так что на свет Божий я вышел в полусне и с завязывающимися в якорный узел ногами. Естественно, я не сопротивлялся, когда меня опять куда-то поволокли.