– Доставить-то хоть куда?
Он выставил палец, мол, сейчас, дай поесть. Я стал ждать, то и дело бросая тревожные взгляды на корабль.
– Как рейс прошел?
– Как обычно. Ну, говори, куда его привезти, а то, может, я вообще не возьмусь.
Он окинул меня максимально скептичным взглядом и пробубнил:
– Ты возьмешься, даже если я скажу тебе его в ад отвезти.
Позвольте мне воздержаться от комментариев на этот счет.
– Тогда мне пришлось бы только приволочь его на флот.
Он набитым ртом издал какое-то подобие мычания, то ли в знак одобрения, то ли оттого, что он укусил щеку.
– Хэтдоэльский порт, – наконец заявил он. – Знаешь такой?
– Знаю. Это тот, к которому черта с два доберешься?
Он довольно кивнул.
– Заказчика недоступнее найти не мог?
Он покачал головой. Я вздохнул. К этому порту дойти можно только через Кровавый пролив, а он, как вы помните, получил это название не за то, что там водятся самые красивые рыбы.
– Сколько даешь?
– Сто штук тубриков, – тут всю его сонливость как рукой сняло.
– Двести, – заявил я, заранее завышая оплату.
– Восемьдесят, – с хитрющим выражением на лице он предпринял попытку меня – меня! – напугать. Я встал, как бы желая уйти, но он поймал меня за руку и сквозь зубы произнес:
– Ладно, ладно. Сто пятьдесят.
– Сто пятьдесят пять, – я лучезарно улыбнулся – я знал, что победил, пусть победа и была невелика. Он расхохотался.
– Будь по-твоему, баран.
– Как всегда, скряга.
Мы пожали руки и на том разошлись, но только лишь для того, чтобы снова встретиться при погрузке, он – чтобы руководить процессом, я – чтобы помочь и тем самым сократить свой срок пребывания на этом острове.
Через несколько дней погрузка была закончена и мы отчалили. Несмотря на мой выброс адреналина от воспоминаний, на сей раз я не огреб по голове и мы спокойно покинули эту бухточку с полным брюхом.
Мы преодолели те 2 тысячи морских миль, которые разделяли Путника и печально известный пролив, просто замечательно. Но после появилась причина для волнений. Я раз сто проверил – не решит ли ветер взять и измениться? Но нет, он покорно обещал дуть так же и дать нам возможность пройти пролив бейдевинд. Когда появился первый, родной мой бакен, я понял, что Кровавый пролив раскрывает нам свои объятия. О том же свидетельствовали скалы по бокам.
– На гика-шкоты! Приготовьтесь выполнять каждый мой приказ в ту же секунду, как я скомандую!
Ребята взяли в руки шкоты, готовые в любую секунду вирать или травить. Сам я, стоя, как обычно, за штурвалом, оглядел воду по носу и, основываясь как на своих наблюдениях, так и на воспоминаниях, крикнул:
– Кливер-шкот на штирборт! Гика-шкот травить!
Я плавно переложил руль на бакборт. Мы увалились под ветер и бакен оказался у нас по правому борту. Что-то во мне екнуло и я направил взгляд вперед. В остальных местах скалы обрывались резко, но впереди склон был не так крут. Я пригляделся и понял – мы идем прямо на бар.
– Кливер на бакборт! – С этими словами я повернул штурвал направо. Шхуна плавно свернула с пути. Красная вода заискрилась. Я уже был там, поэтому меня это не впечатлило, но я мог слышать сдавленные вздохи матросов и имел честь забеспокоиться, ведь впереди, как я помнил, была банка. Но меня пугала не столько она, сколько то, как проход сузился.
– Фок, грот и бизань стянуть!
“Ла Либре” обошла банку, но тут я вспомнил, в чем проблема. Буквально в нескольких саженях от мели были рифы.
– Гика-шкоты на штирборт! – заорал я, крутанув руль. Мы непозволительно круто накренились на подветренный борт и волны тут же залили палубу. Когда мы встали ровно и имели возможность перевести дух, я прислушался к себе, думая, задело ли корпус? Ничего мне об этом не сказало, в этот раз обошлось. В это время скалы обзавелись растительностью. Глядя на это зрелище, душа хотела радоваться, но я знал, что это за собой влечет. Потому я приказал перенести паруса на бакборт и мы отошли от берега.
– Хаким! Где этот чертов судовой врач?!
Матросы с удивлением посмотрели на меня. Зачем бы он мне понадобился? Только вот нужен он был не мне. Наш лекарь вышел на опердек, и в ту же секунду Джок покачнулся и ухватился за фордуны, чтобы не упасть. Когда он убрал руку с влажного лба, было видно, что его физиономия приобрела то ли зеленый, то ли синий оттенок. Я свистнул и махнул рукой на него. Заранее предупрежденный, Хаким подскочил к нему и, перекинув его руку себе через шею, отвел в сторону. Естественно, мне было глубоко начхать, но или самых молодых, или, наоборот, самых старых лихорадка срубала под корень. За рыжим потом последовало еще несколько ребят. Ладно бы, если бы дело было только в этом – в чем, в чем, а уж в людях недостатка не было. Проблема в том, что препятствий от этого меньше не становилось.