За те две недели, что оставались нам до отплытия, я пришел в себя. Настолько, насколько вообще можно было прийти в себя в моем весьма тяжелом случае. Шеба пошла со мной на пристань.
– Дюк, – встревоженно позвала она, убирая развеваемые вестом волосы с лица, – что ты намерен делать?
– А на что похоже? – шутя спросил я, как бы невзначай окидывая готовый в путь корабль.
Она шумно испустила полный усталости и недавним обедом вздох.
– Клянусь, за эти годы ты просто съел половину моих нервов.
– Заверяю тебя, они были вкусные.
Шеба улыбнулась.
– Ты ни капли не изменился за все это время.
– Хорошо же!
– Тебе пора.
– Так не терпится избавиться от меня?
– Учитывая, сколько от тебя проблем, можешь считать, что да.
Я засмеялся. Она, со своей маленькой улыбкой, завела за ухо прядь непокорных, как волны, локонов и перевела взгляд мне за спину, где покачивалась шхуна. Глядя на нее, у меня что-то сжалось в груди.
– Может, пойдем со мной?..
Она печально сдвинула брови вместе и умилительно улыбнулась.
– Тоска разъедает душу. Не грусти обо мне, я ведь с тобой, – своим бархатным голосом произнесла Шеба, закрывая глаза и прижимаясь своим лбом к моему. – Я в ветре, надувающем твои паруса, я в Море, подарившем тебе жизнь. Все, что ты любишь, всегда будет там.
Она открыла глаза и вопросительно глянула на меня.
– Хотел бы я сказать что-нибудь подобное, но… я не могу ничего придумать, – признался я. Она засмеялась и, встав на цыпочки… ну, поцеловались мы, я не знаю, как это красиво сказать.
– До встречи, рыбачок мой.
– Пока, рыбка моя.
И я ушел. Как уходил всегда и как всегда буду, надеясь вернуться.
Жизнь вернулась в прежнее русло. Я решил не лезть пока на рожон и заняться торговыми кораблями и недолгими стоянками на уже знакомых островах.
Останки судна. Довольно грустное зрелище, напоминающее мне недобитого солдата. Над пылающими обломками в воздух взвивался дым. Я не знал, то ли это работа пиратов, может быть даже кого-то из наших, а может, это в пороховой камере были отнюдь не так аккуратны, как следовало бы. На “Ла Либре” царило подавленное состояние с того самого момента, как нам объявили, что это. Когда мы приблизились достаточно близко, я взял рупор и крикнул:
– Есть кто-нибудь живой?
Мы прислушались. Полная тишина.
– Никого нет, идем дальше, – сказал я и, обернувшись, наткнулся на Тима. Он, как и все, смотрел на обломки. Только вот у кого-то во взгляде было отражено любопытство, у кого-то – привычка и равнодушие, а кого помладше – ужас. А вот у него в глазах будто была сама пустота. Даже тут выделился, перец.
– Эй, идем дальше, я сказал! – я щелкнул у него перед носом пальцами и он вздрогнул.
– Да, капитан.
Я хотел уже отойти и приказать бросить лаг, но тут до меня донеслось его робкое “Кэп?”.
– А?
– Как ты думаешь, они погибли?
Я понял, о чем он думал: про тот случай, 8 лет назад – подумать только, это было лишь 8 лет назад! – когда от его руки впервые пал человек.
– Малыш, мы ведь и сами топим корабли, – напомнил я.
– Да, но, – он смущенно прочертил на палубе невидимую черту пальцем ноги, – но мы всегда подбираем людей.
– Людей тут нет, ты и сам это видишь. Даже если они погибли, это не твоя вина. Ты ведь не можешь спасти абсолютно всех.
Он покивал и в следующую секунду уже оказался на марсовой площадке, твердо стоя на свежем осте. Я покачал головой. Что ж он с таким мягкосердечным характером делать-то будет.
Я это к чему – это был месяц интересных находок, хотя случайностью их не назовешь.
“Ла Либре” спокойно скользила под острым углом, подгоняемая норд-остом. Погода предвещала несколько спокойных дней, но судьба с ней не согласилась. В этот момент я как раз с жаром спорил на очень важную тему, где без моего мнения было не обойтись – какие девочки лучше – южанки или северянки.
– Ничего ты не понимаешь, – махнул я на штурмана рукой. – Да ты хоть видел, как они…
– Дюк!
– Сейчас! Так вот, один раз увидишь, как они двигаются, так…
– Дюк, там шлюпка!
Я обернулся.
– Одна?
– Одна.
– Где?
– 2 румба по бакборту.
На голубизне волн действительно покачивалась какая-то точка.
– На гика-шкоты!
Матросы, прописанные на них, послушно встали и взяли в руки тросы. Остальные поспешили встать к фальшборту.
– Лево руля! Бизань-гика шкоты стянуть!
Мы встали левентик, шхуна остановилась. Тогда я крикнул:
– Грота-гика шкот раздернуть!
Набрав небольшой ход, мы продвинулись галсом на буквально несколько ярдов и стянули шкот. “Ла Либре” встала так, что нос шлюпки тихонько стукался об наш флортимберс. Матросы тут же прыгнули в нее и начали помогать людям в ней вскарабкаться на борт. Я молча рассматривал поднимающихся на палубу гостей. Несколько матросов и пассажиры. Но сначала на борт Тим благоразумно поднял их юную спутницу.