Выбрать главу

А вот с электромонтером Королевым у меня был довольно тесный контакт, хотя он и не имел прямого отношения к штурманским электронавигационным приборам. Королев являлся представителем завода "Электросила" и занимался электроприборами компрессоров, помп и других механизмов. Но его глубокое знание электротехники и богатый опыт помогли нам успешно отремонтировать и электронавигационные приборы.

Я уже писал, что основная тяжесть ремонта легла на плечи старшего механика лодки Михаила Сергеевича Кувшинова. К слову сказать, недавно мы встретились с ним. Вспоминали блокаду, своих сослуживцев, участников боевых походов и ремонта.

Вот упомянул об этом, и сразу нахлынуло многое. Увидел перед собой задорное лицо мичмана Якова Дубкова - великого оптимиста с неизменной улыбкой на лице. Дизеля он знал отлично. И тем, что они отлично работали, мы в первую очередь обязаны Дубкову.

Трюмными машинистами командовал главный старшина В. С. Говоров, спокойный и скромный человек, неутомимый труженик. У трюмных работы было по горло: километры магистралей, системы высокого давления, системы погружения, баллоны, трюмные магистрали и прочее - все на их совести. И они проявили себя с самой лучшей стороны. Провели ремонт с высоким качеством. А Василий Степанович Говоров, к величайшему сожалению, трагически погиб. Произошло это в сорок третьем году. Лодка тогда стояла у левого берега Невы. Однажды тяжелый артиллерийский снаряд попал в рубку, где в то время находился главный старшина. Экипаж очень тяжело переживал его гибель...

Рассказывая о специалистах электромеханической боевой части, проявивших самоотверженность и героизм во время ремонта, нельзя не отметить и наших славных электриков. Самых добрых слов заслуживает командир отделения электриков старшина 1-й статьи Николай Лаврешников. Когда лодка подорвалась на мине, он, но существу, спас корабль, а во время ремонта проявил себя великолепным мастером: с помощью простейших инструментов изготавливал сложные и очень дефицитные детали.

Командовал всеми электриками Николай Иванович Сорокин. Вдумчивый и дотошный командир, он отлично- разбирался в бесчисленных переплетениях кабелей и других электросвязей. В минуты смертельной опасности для лодки Николай Иванович, благодаря опыту и знаниям, в кратчайший срок вводил в строй поврежденные электрические приборы и механизмы.

Ремонт лодки происходил и ночью. Мы отдавали ему все свои силы. Однако были иногда и часы отдыха. Запомнилась встреча Нового, сорок второго года. Около полуночи моряки собрались в носовом отсеке. Холод стоял ужасный. Зуб на зуб не попадал, но настроение у всех было приподнятое. Еще бы - наши войска громили гитлеровцев под Москвой, были освобождены от оккупантов Ростов и Тихвин. Да и праздничный стол по тем временам показался нам шикарным: к дневному рациону командир корабля разрешил добавить каждому по два сухаря из неприкосновенных запасов...

Ремонт мы закончили в срок. К назначенному дню лодка была готова к плаванию и к боевым действиям. Но готовность была бы частичной, если в процессе ремонта в неимоверно тяжелых условиях не шла параллельно и боевая подготовка экипажа.

Готовимся к летней кампании

Как думало командование Краснознаменного Балтийского флота использовать лодки в летней кампании, мы не знали и не могли знать. Но некоторые события косвенно свидетельствовали о том, что без дела, и именно по специальности, не останемся.

Однажды ранним утром я, будучи дежурным по кораблю, обошел отсеки, проверил ход работ и несение вахты. А затем поднялся наверх погреться (в отсеках было холоднее, чем на воздухе). И вдруг увидел посреди заводского ковша в тяжелом льду лодку серии К. Появление ее здесь было по меньшей мере неожиданным, ведь Финский залив и Нева скованы льдом. Какие же обстоятельства заставили в столь сложных условиях отправить лодку в ремонт?

Это была лодка "К-51". Командиром БЧ-2-3 на ней служил лейтенант Леонид Довган, знакомый мне по училищу. Он-то и рассказал, почему лодка оказалась на заводе.

Наше командование не оставляло мысли о прорыве лодок в Южную Балтику. Выбор как раз и пал на "К-51". Ее экипировали для длительного автономного плавания: снабдили топливом, продовольствием, погрузили торпеды и мины.

В сплошном льду ледокол "Ермак" провел за собой лодку к острову Лавенсари (ныне Мощный). Здесь она должна была погрузиться, подо льдами достигнуть чистой воды, а затем действовать на коммуникациях врага в Южной Балтике. Но слишком тяжелым в ту пору оказался лед, да и сами дизельные лодки не были приспособлены для такого дела. С помятым корпусом и поврежденными рулями "К-51" вынуждена была вернуться и стать рядом с нами на ремонт.

Этот случай еще раз напомнил, что с наступлением тепла найдется боевая работа и для нас...

Под руководством флагманских специалистов командиры кораблей изучали опыт боевых действий сорок первого года.

Основной упор делался на освоение методов форсирования минных Заграждений. Проводились совместные групповые упражнения командиров лодок и командного состава охраны водного района. Здесь отрабатывались задачи эскортирования. Для того чтобы выйти в Балтику, необходимо было сначала в надводном положении прорваться в Кронштадт, а затем к Лавенсари.

Проводились также интенсивные тренировки на приборах торпедной стрельбы по производству торпедных атак. Дмитрий Климентьевич Ярошевич не пропускал и дня, чтобы не потренироваться в специальном кабинете атак с расчетом центрального поста, в который входили старший помощник, минер и я, как штурман.

Опыт прошедшей кампании, и в частности опыт боевых действий подводных лодок, свидетельствовал, что атаки предпочтительно производить в темное время суток из надводного или позиционного положения. Поэтому в кабинете торпедной стрельбы была создана обстановка, приближенная к реальной.

Обычно в полумраке, на фоне чуть светлеющего горизонта двигался макет транспорта. С помощью прибора Н-1, представляющего собой визир и ряд линеек, командир решал так называемый торпедный треугольник: определив курс и скорость противники, рассчитывал позицию надежного торпедного залпа. В это же время, обеспечивая командира необходимыми данными, каждый из расчета центрального поста шлифовал свои навыки. Так отрабатывалась слаженность.

Но истинная наша готовность могла быть проверена только в море, ибо тренаж на полигоне, конечно, имел некоторые условности. Он практически не давал возможности командиру (от действий которого на 90 процентов зависит успех атаки) научиться в совершенстве владеть перископом. А ведь это - большое искусство. Умелый командир выдвигает головку перископа едва-едва над водой. В зависимости от волнения моря - сантиметров на 10-15. Причем на самый кратчайший срок, буквально на секунды. И за эти считанные секунды он должен с максимальной точностью определить курс, скорость атакуемого судна, его водоизмещение и осадку. Только при выполнении этих условий могла произойти встреча торпеды с целью.

С экипажем лодки командир провел несколько занятий на различные темы. Одно из них - по минному оружию, которое являлось для нас главной опасностью. Как уже отмечалось, противник выставил в Финском заливе массу мин. И все с взрывными устройствами различных характеристик.

Мины контактные (гальваноударные) и неконтактные. Магнитные, взрывающиеся от магнитного поля корабля. В некоторых устанавливались приборы срочности и кратности{5}.

В ходе войны появились еще и антенные мины. Если донные (магнитные) сторожили придонные глубины, чтобы лодка даже на брюхе не могла форсировать минную позицию, а гальваноударные перекрывали верхний водный слой, то антенные перекрывали весь ярус. Они взрывались не только при непосредственном ударе о мину, но и в том случае, если ее корпус касался антенного троса. На занятиях по устройству минного оружия мы отрабатывали способы форсирования минных полей.

Проделав ремонт корабля, мы получили блестящую практику по специальности. Ведь, как уже говорилось, во время ремонта легче был доступ к механизмам, приборам, и мы смогли заглянуть внутрь, прощупать руками каждое устройство. В то же время в заводских условиях затруднялась отработка навыков, связанных с эксплуатацией механизмов, а также с борьбой за живучесть корабля и технических средств.