Затаив дыхание, я следил за каждым скачком стрелки секундомера, за каждым отсчетом лага. Наконец доложил командиру:
- Через пять минут - поворот на курс 345 градусов.
Между тем грохот боя не утихал. Нарастал огонь с нашей стороны. Фашисты ответили тем же. Время тянулось страшно медленно. В дыму и в огне мы двигались к невидимой глазом поворотной точке.
- Через одну минуту - поворот, - последовал мой очередной доклад.
А противник то ли нащупал наше место, то ли ухитрился разглядеть подводную лодку сквозь дымовую завесу. С левого борта метрах в двадцати от корпуса вдруг разом поднялось несколько всплесков. По палубе покатились мелкие осколки.
- Время поворота! - крикнул я.
Еще несколько томительных минут - и мы на новом курсе.
Действительно, это место было кульминационным на переходе в Кронштадт. Дальнейший курс вдоль северною побережья Невской губы, мимо Лисьего Носа был более спокойным.
Вскоре огонь артиллерии стих, прожекторы погасли, дымовые завесы рассеял слабый ветерок. А затем впереди показался едва заветный синий огонек. Это уже Восточный Кронштадтский рейд. Огонь горел на выступающей носовой оконечности эскадренного миноносца "Стерегущий", который был затоплен во время налетов фашистской авиации на Кронштадт еще в сентябре 1941 года.
Короткая швартовка - и лодка у причала в Кронштадте, где нас встретили командир дивизиона капитан 2 ранга В. А. Червинский, штабные работники и товарищи с других лодок.
- Поздравляю, - сказал Червинский, пожимая руку командиру. - Первый этап вы преодолели благополучно. Надеюсь, что два остальных окажутся столь же успешными для вас. Но не будем терять времени. Берите штурмана, карты и - в штаб!
Мы с Ярошевичом направились в штаб. Уже светало. Можно было заметить, что многое изменилось в Кронштадте. Причалы побиты, некоторые здания разрушены. Но штаб не пострадал. Он располагался в том же здании, что и раньше, только в подвале.
В небольшом помещении, куда мы вошли, кроме комбрига капитана 1 ранга А. М. Стеценко и начальника штаба капитана 1 ранга Л. А. Курникова находились командир подводной лодки "С-12" капитан-лейтенант В. А. Тураев со своим штурманом, командиры быстроходных тральщиков, а также командиры морских охотников.
Как выяснилось, были собраны все участники формируемого конвоя, которому предстояло пройти от Кронштадта до острова Лавенсари.
- В конвой входят три быстроходных тральщика, три малых охотника, подводные лодки "С-12" и "Щ-310", - сказал начальник штаба. - Порядок следования таков. Тральщики - впереди. Вам, - начальник штаба взглянул на командиров морских охотников, - идтв уступом вправо от подводных лодок на дистанции сорок - пятьдесят кабельтовых. Конвой замыкают лодки: впереди "С-12", за ней - "Щ-310".
Курников определил порядок сигнализации на случай затраливания мин, проверил у штурманов предварительные прокладки.
Все остальные дни перед выходом из Кронштадта прошли в предпоходной суете: дозаправлялись, доукомплектовывались, довооружались. Еще и еще рае проверяли готовность механизмов и приборов к длительному плаванию.
В самом невыгодном положении в тот момент оказался я. Как известно, поправки компаса и лага, диаметр циркуляции, скорость хода корабля на различных режимах работы двигателей проверяются на мерной миле. Но Кронштадт находился практически непрерывно под огнем врага, а потому о выходе на мерную милю нечего было в думать. Пришлось руководствоваться данными, полученными перед войной.
Наступил день выхода в боевой поход. Мы покидали Кронштадт в ночь на 20 сентября. Доложив старпому о готовности штурманской боевой части к бою и походу, я на минуту вышел на причал, чтобы в последний раз пройтись по берегу.
Клубились сумерки. Уже чувствовалось дыхание осени. Могучие деревья Петровского парка стояли в стороне, словно в глубокой задумчивости. Сколько раз бывал я в этом парке, и всегда он поражал меня своей величавостью, как и знаменитый Морской собор.
Тьма густела. На пирс пришли друзья по училищу - лейтенанты Василий Виноградов и Александр Асабен. Вспомнили курсантские годы, товарищей (некоторые из них к тому времени уже погибли), пожелали друг другу ни пуха ни пера.
Виноградов был очень грустный. Умерли от голода его родные, жившие в Ленинграде. Я знал их. Вместе с Василием бывал у них в доме на Кондратьевском проспекте. Это были исключительно радушные, добрые люди. Вспомнил я и своих родных - отца, мать, сестру, ее ребенка. В начале апреля их, как тяжелых дистрофиков, удалось эвакуировать из Ленинграда.
Тепло попрощался с друзьями. Это была последняя наша встреча. Вася Виноградов и Саша Асабен вскоре погибли...
На причал прибыли руководители бригады и дивизиона. Вскоре прибежал рассыльный. Доложил комбригу, что тральщики и катера МО готовы к выходу.
- Ну, вперед! - напутствовал комбриг.
- По местам стоять, со швартовов сниматься! - подал команду помощник.
Все мы побежали по сходне на лодку. Поднялся на ходовой мостик командир корабля. Он в новенькой меховой пушистой шапке.
- Командир дивизиона подарил, - с гордостью сказал Ярошевич. - Хороша шапка!
Дмитрий Климентьевич хвалил шапку, подаренную капитаном 2 ранга В. А. Червинским, словно предвидел, что через несколько дней она спасет ему жизнь.
Отданы швартовы. Медленно развернувшийся корабль вышел из Купеческой гавани и направился к точке встречи с катерами МО и тральщиками. Короткий обмен опознавательными, и вот уже наша лодка в охранении морских охотников двинулась по невидимой морской дороге вслед за тральщиками. На оконечностях тралов слабо мерцали синие огоньки.
То и дело с тральщиков сигналят: "Конус". Это означает: "Застопорить ход и, дав полный назад, удерживаться на месте". В тралах - очередная мина. Ждем на стопе, когда наши верные друзья с "тральцов" расчистят дальнейший путь к Лавенсари.
Подул плотный ветерок. И вдруг справа загремели выстрелы, черное небо исполосовали пулеметные трассы.
- Наши морские охотники вступили в бой с торпедными катерами врага,доложил радист командиру.
Выстрелы грохотали то справа, то слева. Потом - сзади. Охранение действовало четко, по прошествии часа бой утих. Катера противника так и не смогли прорваться к подводным лодкам.
-К исходу ночи корабли благополучно достигли острова Лавенсари. Здесь нас встретил старший морской начальник базы капитан 2 ранга Владимир Антонович Полищук.
- В базе вам находиться нельзя, - сказал он Ярошевичу. - С рассветом немецкая авиация начнет бомбить корабли у причалов, будет обстреливать их из пулеметов. Отходите на запад от острова, ложитесь на грунт. Дайте отдых личному составу.
Так и поступили.
А теперь хочу сказать о том, как важна на войне предусмотрительность, пусть даже самая незначительная.
Одной из подводных лодок "малюток" - "М-90" командовал капитан-лейтенант П. Гладилин. От других подводников он отличался тем, что постоянно (будь то в базе или в походе) носил армейскую стальную каску.
"В пехоту решил записаться?" - подшучивали над ним моряки.
Видимо, шутки подействовали на Гладилина: он стал реже надевать каску. И вот однажды, когда лодка стояла в одной из бухт острова Лавенсари, Гладилин дежурил на ходовом мостике. На рассвете к бухте внезапно прорвался на малой высоте одиночный "мессершмитт". Он дал очередь из пулемета. Случайной пулей был убит командир "М-90". Пуля попала Гладилину в голову, а он именно тогда был без каски...
Когда лодки у Лавенсари отлеживались в дневное время на грунте, подобные случайности сводились к минимуму. На грунте было всегда спокойнее. После нелегкого перехода и треволнения утомленные моряки разошлись по отсекам. Стихла работа механизмов. Только в центральном посту монотонно жужжал гирокомпас.
Бодрствовала очередная вахтенная смена. Не спали командир и комиссар. Вместе со мной они в последний раз изучали по картам маршрут, ведущий от Лавенсари на выход в Балтийское море. Учитывая минную опасность, дислокацию сил НЛО противника, мы выбрали северный вариант, в центре которого находился остров Готланд, занятый врагом еще в 1941 году. Из точки погружения западнее Лавенсари нам предстояло следовать в подводном положении на предельной глубине, в пяти - десяти метрах от грунта. Иначе говоря, буквально ползти по дну на самом экономичном ходу...