…Евгений Панкратов ― несомненно один из наиболее самобытных и талантливых ученых, с которыми мне приходилось общаться. Он часто хмур, но у него веселое, всегда готовое посмеяться лицо, а наша шустрая молодежная компания уважительно дразнила его «классиком отечественной биологии» («Классик, идите, чай готов!»). Он периодически приезжал в Копетдаг, занимаясь поведением птиц и ящериц, мы виделись там неоднократно; общение с ним дало мне многое.
…Митька Дельвиг ― зоолог, мышатник, бесшабашная душа; мой давнишний близкий приятель, с которым мы, будучи студентами, путешествовали зимой по заснеженной архангельской тайге.
Мы были тогда в снегах втроем с ним и с Жиртрестом и, решив не сквернословить слабовольно вдали от цивилизации и от облагораживающего дамского общества (я вообще матке люблю), установили штраф в один дефицитный мелкашечный патрон за каждое непечатное слово.
Однажды вечером я вышел из охотничьей избы на мороз выплеснуть грязную воду после мытья посуды, а входя назад, оставил на железной ручке входной двери кожу с мокрой ладони и весь отпущенный мне на остаток жизни запас непечатной лексики и все причитающиеся мелкашечные патроны сразу…
А несколько лет спустя Митяй вместе с моими родителями и близкими друзьями провожал меня из подмосковной Балашихи в мою первую поездку в Туркмению (Чача, Андрюня, Ленка, Эммочка, как вы там?..).
Мы все вместе любовались красотами Ай–Дере; фотографировали на закате птенцов филина в нише на скале; расходились днем в маршруты кто куда, а теплой ночью, когда спадала жара, сидели около вывешенной Владиславом сильной лампы, рассматривая прилетающих на ее свет бабочек; пили зеленый чай; острили; обсуждали жизнь, любовь, природу, свои зоологические и прочие проблемы, включая и ястребиного орла. Прекрасные были времена…
45
Знай же, что в своем намерении я тверд, ибо у необходимости нет выбора…
Вернувшись домой, я готовлю публикацию и передаю ее в материалы орнитологической конференции, где уже лежит предыдущая заметка, написанная мною же, но под двумя нашими с Игневым фамилиями, предварительный и половинчатый материал.
Числяcь членом оргкомитета, я имею возможность подать публикацию в последнюю минуту, но взять вторую статью редколлегия уже не может; заменить одну на другую могут, а напечатать две ― никак: перебор объема, да и сборник полностью готов. Заменяю прежний материал, написанный на основе своих работ и одного наблюдения Романа, в котором он сам изначально не был твердо уверен, на новый ― это справедливо. Публикация данных о гнезде формально позволит начать еще долгую и муторную работу по включению фасциатуса в Красную книгу СССР и Туркмении, что без документально подтвержденного факта гнездования невозможно. Отснятые у гнезда слайды идут в печать при подготовке орнитологических изданий ― это первые иллюстрации по ястребиному орлу на территории СССР.
Как и следовало ожидать, замена мною тезисов про определенных пост–фактум летающих молодых птиц на информацию о первом жилом гнезде теплоты в наши отношения с Романом не добавила. «Се ля ви»…
46
Очутившись в воздухе, султан… лишился чувств, а когда опамятовался, то обнаружил, что находится в незнакомой стране, а перед ним сидит какая‑то женщина…
Жизнь развивается стремительно, и с момента описываемых событий много всего произошло. Детальное описание местоположения гнезда я еще до отъезда в Москву передал сотрудникам Сюнт–Хасардагского заповедника, и оно стало специально охраняемой орнитологической достопримечательностью. За ним велись наблюдения местными сотрудниками, а потом мы наблюдали его с канадскими, американскими, российскими и туркменскими студентами. Эту пеструю компанию ― экспедицию, организованную консультативной группой «ЭкоПол», мы привезли на Сумбар с моим коллегой–орнитологом, бородатым, вежливым и добродушным Андрюшей Зиминым, только что вернувшимся из Африки.
Это была особая эпопея, в равной мере экзотическая и праздничная для всех участников ― кому знакомством с Туркменией, кому общением с американцами и канадцами.
Мы все вместе путешествовали по самым примечательным в этом крае местам. Испытывали радиопередатчики для птиц и учились использовать радиотелеметрию. Безуспешно пытались ловить грифов, разложив в качестве приманки аппетитный труп ишака. Мы несколько часов проторчали тогда с Гэрри в палатке на вершине горы, наблюдая за этим трупом в бинокли и переговариваясь по рации с сидящим у ловушки в засаде черноглазым и смешливым студентом Виталькой Виноградовым, но никто к нам тогда так и не прилетел: погода была уж очень неподходящая для охотничьего парения грифов или сипов, никто из хищников вообще не летал в тот холодный ветреный день.