Дмитрий Шурхало
Фашизм:Идеология или стиль?.
23 марта 1919 года – в Милане, в зале на Пьяцца Сан-Сеполькро собралась небольшая группа людей – около 50 человек. Здесь были бывшие социалисты и республиканцы, анархисты и синдикалисты, не поддающиеся классификации бунтари и мятежные солдаты из отрядов «Ардити» («Отважных» – итальянские «коммандос» I мировой войны). Впоследствии к этому странному конгломерату присоединились консервативные монархисты и националистически настроенные офицеры. Принятую ими программу и их лидера – Бенито Муссолини – мало кто воспринимал всерьез (правда, впоследствии в «сансеполькристы» умудрилось записаться несколько сотен человек). И тем не менее за относительно короткое время им удалось не только прийти к власти в своей стране, но и создать гораздо большее – фашизм. Явление, реализовавшееся во всех сферах человеческого существования – политике, экономике, искусстве, науке, даже в мистике и оккультизме… Наконец, они создали самый страшный и мрачный миф ХХ века.
В массовом сознании слово «фашизм» уже давно и всюду потеряло свое политическое значение и превратилось в политически окрашенное ругательство, синоним абсолютного зла. После 1945 года фашистами обзывают кого угодно: диктаторов всех мастей – от Пиночета до Пол Пота, людей с консервативными взглядами, не в меру усердных сотрудников правоохранительных органов и просто хулиганов («Это могли сделать только фашисты» – так, например, выразился преподаватель допризывной военной подготовки, учивший автора этого эссе, о тех, кто муляжом гранаты разбил в школьном туалете унитаз). Не отстают и политики. Весьма характерна подобная ситуация: 14 января на заседании Верховной Рады прогрессивный социалист Владимир Марченко заявил: ныне действующая Конституция Украины построена по фашистской модели, благодаря чему вся власть сосредоточена в одних руках. В ответ на это тогда еще лидер Народного руха Вячеслав Черновил сказал, что фашистской была коммунистическая конституция. И средства массовой информации, при желании детерминирующие что угодно, в данном случае активно используют это клише, соревнуясь в субъективизме с обывателями и политиками… Что же все-таки есть фашизм?
Коммунистическая идеология трактует фашизм как «высшую форму империализма», а некоторые либеральные исследователи – как слабую форму индустриальной диктатуры, «недоделанный коммунизм». Так, Желю Желев в предисловии к своей книге «Фашизм» пишет: «Фашистская модель – ее зачастую представляли как антипод коммунистической – в сущности отличается единственно тем, что недостроен, незавершен ее экономический базис, вследствие чего она менее совершенна и стабильна…В нацистской системе абсолютная монополия партии не распространяется на весь экономический базис. В ней существует частная собственность, разные ее виды, что, естественно, не порождает стремления к сцеплению, целостности, монолитности, скорее, наоборот… Монолитная надстройка и нестабильный базис – таково несоответствие внутри фашистского режима. Это-то и делает его нестабильным и недолговечным. Поэтому все фашистские режимы погибли гораздо раньше коммунистических…Но фашистские режимы не только погибли раньше, они и появились позже, и это подтверждает, что они – лишь жалкая имитация подлинного, совершенного и завершенного тоталитарного режима».
Идеологически фашизм крайне слабок. Собственно, в зале на Пьяцца Сан-Сеполькро Муссолини заявлял, что у него нет идеологии, а «Доктрина фашизма» была написана только в 1932 году – через 10 лет после прихода к власти. Но и в примечаниях к доктрине Муссолини отмечает: «Наши скромные программные скрижали – теоретические и практические вехи фашизма – должны быть пересмотрены, исправлены, расширены и подтверждены, ибо с течением времени они подверглись изъяну». Аналогично и «Майн кампф» Гитлера был написан в 1924 году уже после «Пивного путча», когда Гитлер сидел в тюрьме и вынужденно бездействовал – т.е. уже после того, как национал-социалисты сделали попытку захватить власть. «Миф ХХ века» идеолога национал-социализма Альфреда Розенберга был написан и того позже – в 1929 году (кстати, Гитлер был невысокого мнения об этой книге). В данном контексте весьма красноречивы слова немецкого «нациста номер два» Германа Геринга: «Я вступил в партию, потому что был революционером, а не из-за какой-то идеологической чепухи».
В середине фашистских партий существовали разные течения, и монолитности добивались путем репрессий. Яркий пример тому – «ночь длинных ножей» (30 июня 1934 года без суда и следствия были расстреляны командиры штурмовых отрядов – СА), и создание национал-социалистическими диссидентами «Черного фронта» в Швейцарии. Не обошлось без репрессий у итальянских фашистов и испанских фалангистов.
Наконец, фашизм не связан с какой-то одной страной и даже лояльностью к другому фашистскому режиму. Например, мнения французских фашистов в отношении немецкой оккупации резко разделились. Если одни из них (Луи Фердинан Селин, Робер Бразияк) пошли на сотрудничество с оккупантами, исходя из идеологического родства, то другие – отвергали прогерманский режим и шли в Сопротивление. Первый и самый радикальный французский фашист Жорж Валуа был депортирован и умер в концлагере.
Исходя из идеологических предпосылок никак не объяснишь того, что на постсоветском пространстве даже во времена СССР возникали неонацистские молодежные организации. Как потомки тех, кого считали недочеловеками, могли воспринять человеконенавистническую идеологию? В том-то и дело, что они копировали не идеи, а стиль.
В последнее время многие исследователи фашизма – и непримиримые враги его, и те, кто старается быть объективным, и те, кто с оговорками, с опаской, как бы не сказать чего лишнего, но все же отзываются о нем с симпатией – сходятся в том, что фашизм – это прежде всего стиль, а не идеология. Все чаще говорят о фашизме, как о явлении архетипическом, глубоком, существующем в веках; что это прежде всего способ действия, способ восприятия действительности. Говорят об «Ур-фашизме» («вечном фашизме» – этим термином оперирует интеллектуал-антифашист Умберто Эко, но еще раньше приставку «Ур» широко использовал один из наиболее уважаемых «фашистских гуру» Юлиус Эвола).
Сколько бы не объясняли политологи, в чем различие между германским национал-социализмом и итальянским фашизмом – в массовом сознании все равно останутся немецко-фашистские захватчики. И в данном случае не суть важно, что фашисты на первое место ставили государство, а нацисты – нацию. Идейные расхождения не суть важны. Предтеча Гитлера Артур Меллер ван ден Брук (именно он ввел в обиход термин третий рейх, а его труды запрещено печатать в ФРГ) сказал: «У каждого народа свой социализм». Так вот, у каждого был и свой фашизм. Хорватские усташи, румынские железногвардейцы, испанские фалангисты… – все это примеры одного и того же стиля (архетипа), воплотившегося в обусловленных национальными различиями и обычаями ипостасях. И всех называли фашистами потому, что фашисты были первыми и во многом – примером для подражания.
Фашизм – это культ традиции, попытка вернуться к потерянным в результате прогресса ценностям. «Фашизм, собственно, это восстановленный идеал добровольного рыцарства», – с некоторой претенциозностью делится своими выводами лидер российских национал-большевиков писатель Эдуард Лимонов. Оставим рыцарей в покое, однако действительно, фашизм был своего рода попыткой создать Новое Средневековье, но не как социальную структуру, а в смысле восприятия жизни. В книге английского журналиста Кристофера Хибберта «Муссолини» описан такой случай, произошедший в 44-м году, когда итальянские войска воевали по обе стороны фронта:
«Батальон берсальеров вел боевые действия против немцев и Маццолини (замминистра иностранных дел. – Авт.) однажды стал свидетелем того, как Муссолини с удовлетворением прослушал коммюнике по радио Бари, что дела у них идут хорошо.
– Но это же войска Бадольо! (маршал, ставший главой правительства после свержения Муссолини. – Авт.) – воскликнул пораженный Маццолини, – они воюют с немцами!
– Они итальянцы и воюют храбро, вот что главное, – с удовлетворением констатировал Муссолини. Маццолини наблюдал, что весь остаток этого дня дуче был почти счастлив».