Конечно, с такой трактовкой причин победы и популярности фашизма согласиться нельзя. Основоположники марксизма всегда решительно выступали против схематизации и вульгаризации марксизма, против экономического детерминизма, приверженцы которого прямолинейно сводили причины всех общественных явлений непосредственно к экономике, к экономическим отношениям. Марксисты всегда подчеркивали относительную самостоятельность идеологии, общественного сознания, их большое обратное влияние на сферу экономических отношений. Другое дело, что отдельные марксисты не застрахованы от упрощенного толкования связи экономики и субъективного фактора; однако это уже отступление от подлинной марксистской позиции. И, конечно, возможно, что в силу тех или иных причин довольно широкие слои трудящихся, прежде всего мелкобуржуазного происхождения, могут оказаться в тот или иной период в плену отсталых и даже реакционных взглядов.
Так произошло и в случае с фашизмом, когда немало трудящихся и в Германии и Италии оказались захваченными реакционной фашистской идеологией. Все это бесспорно. Но какие выводы из всего этого делает В. Рейх? Рейх всю ответственность за фашизм возлагает на импульсы, связанные с половым влечением. Рейх рассуждает следующим образом: буржуазные нравственные и религиозные нормы, традиции буржуазной и мелкобуржуазной семьи подавляют сексуальные влечения людей, создают подсознательную нравственную самоцензуру, препятствующую в конечном счете развитию протеста, к которому массы объективно толкает капиталистическая эксплуатация. Именно ограничения сексуальных устремлений буржуазной моралью еще с детства, по его мнению, делают человека боязливым, неуравновешенным, а в бюргерском смысле этих слов — порядочным и воспитанным существом. Именно такой тип человека, по В. Рейху, является наиболее приверженным фашизму и фашистской идеологии.
Примечательно, что Рейх из раскрепощения половых влечений выводит и пролетарскую революцию, т. е. из одной и той же «причины» выводит два противоположных следствия: и фашизм и пролетарскую революцию, — а это полностью опровергает исходный тезис.
Т. Адорно, Э. Фромм, Г. Маркузе и другие современные приверженцы психоанализа также пытаются объяснить фашизм как реакцию на психологические стрессы в условиях современного капитализма. По Фромму, возникновение фашизма связано с «уникальным садомазохизмом» масс, по Маркузе — с «десублимацией агрессивных влечений, таящихся в подсознании человека», и особенно с «политической мобилизацией несчастья» — неустроенности, неуверенности, неудовлетворенности и т. п., которое присуще «одномерному» человеку, живущему в современном индустриальном обществе[29].
К таким же, по сути, выводам пришел западногерманский теоретик Зигфрид Кайль. По его мнению, неизрасходованная сексуальная энергия, прорываясь в виде разрушительной силы, становится источником войн, революций, контрреволюций, всякого рода других социальных потрясений[30]. В том же духе известный американский публицист и историк Х. Болдуин в книге «Критические годы: 1939—1941» пишет: «Как всегда было в прошлом, человек и его необузданные страсти стали причиной второй мировой войны: а именно — стремление отдельных лиц обладать все большей и большей властью, стремление народов к победам и созданию империй»[31].
«Подобные психологические, психоаналитические характеристики поведения народов в конечном счете являются субъективистскими и поэтому поверхностными. Более того, они сознательна используются в целях клеветы на массы. Так, Е. Шварц рассматривает фашизм как порождение массового народного движения, как взрыв «низменных инстинктов» толпы, как выражение чувства мести «маленьких людей», дорвавшихся до власти. Он выводит идейные предпосылки фашизма из националистических и социалистических устремлений, якобы в равной мере характерных для народных масс. Так, социализм, особенно в его марксистской форме, разглагольствует Шварц, стал религией, опиумом для рабочего класса, который жадно ухватился за это учение, обещающее ему привилегированное положение в будущем социалистическом обществе. Что касается национализма, то он, по утверждению Шварца, имеет еще более широкую базу: он захватывает все низшие общественные слои, побуждая их к насильственным действиям во имя превосходства одной нации над другой. В XX в. национализм и социализм, наконец, встретились и соединились в национал-социализме, якобы ставшем негативной идеологией социальных низов. Таков «вывод» Шварца[32].
29
См.: Fromm Е. The heart of Man. L., 1964; Marcuse H. Der eindimensionale Mensch. Fr. am M., 1967, S. 96.
30
См.: Замковой В.И., Семейко Л.С. Проблема войны и мира в современной идеологической борьбе. М., 1978, с, 23.