Официальные лица Госдепартамента США считали, что снисходительность Коля к открыто реваншистским группировкам — это точно рассчитанный ход с целью сохранить контроль над экстремистами, стремившимися расширить германские границы. Однако такая аргументация не могла успокоить тех, кто в этих призывах угадывал более опасные ноты. Возможно, правительство и не имело подобных намерений, однако официальная поддержка организаций изгнанников способствовала реализации планов неонацистских лидеров, которые часто выезжали на восточные территории, надеясь на их будущее вхождение в фатерланд. Порой неонацистские агитаторы координировали свою деятельность с «изгнанными», получавшими государственное финансирование и возглавлявшимися высокопоставленными германскими официальными лицами.
Одним из таких людей, в начале и середине 1990‑х годов «сидевших на двух стульях», был и Эдуард Линтнер (Eduard Lintner). Он одновременно являлся заместителем министра внутренних дел Германии и ключевой фигурой в финансировавшемся правительством «Объединении судетских немцев» (Sudetendeutsche Landsmannschaft, SL) — филиале «Союза изгнанных», выступавшем за немецкую экспансию на территорию соседней Чехословакии. Эта группа, в свою очередь, была тесно связана с пронацист- ской организацией Sudeten German Witikobund. По иронии судьбы одной из задач Линтнера на посту заместителя министра внутренних дел было расследование неонацистской деятельности[658].
Связи «Объединения судетских немцев» с неонацистами и их родственниками из «Новых правых» соответствовали политическим корням организации. Основанное бывшими офицерами SS и ветеранами вермахта, объединение никогда не прекращало призывать к возврату Судет, аннексированных Гитлером в 1938 году. Тяжёлые воспоминания о нацистской оккупации делали чехов весьма чувствительными к грубой тактике ассоциаций немецких изгнанников, увеличивших свою активность после завершения «холодной войны»[659].
В конце 1992 года Чехословакия распалась на два государства. Этому расколу отчасти поспособствовали действия немецкого фонда, тесно связанного с Христианским социальным союзом (баварской партией, тесно связанной с Христианско–демократическим союзом Коля). Он снабжал деньгами словацких сепаратистов и поддерживал набиравшего популярность Владимира Мечиара, «сильную руку», сотрудничавшую с Бонном. В это время «Объединение судетских немцев» и его неонацистские союзники упорно настаивали на том, чтобы разрешить этническим немцам, изгнанным из Судет (занимавшим треть территории Чешской Республики), и их потомкам вернуться на старые места проживания, при этом сохранив своё немецкое гражданство.
В ответ на требования выплаты компенсаций чехам, пострадавшим от гитлеровского режима, Бонн поднял вопрос о возмещении убытков, связанных с экспроприацией собственности двух с половиной миллионов судетских немцев после краха Третьего рейха. После того как чешские суды отвергли это требование, министр финансов Германии Тео Вайгель сделал политический «залп»: прозрачно намекнул о возможности заблокировать вступление Праги в ЕС. Чешские официальные лица были в ярости, но не могли позволить себе скрестить клинки с Бонном. Поскольку немецкий капитал давал львиную долю инвестиций в экономику Чешской Республики, у Бонна был очень хороший рычаг для давления на более слабого соседа. «Статус Чешской Республики изменился. Теперь мы уже не советский сателлит, а немецкий протекторат», — заметил обозреватель газеты «Prague Post»[660].
Польское правительство в свою очередь опасалось аналогичных действий Германии в Силезии, Померании и районах, ранее входивших в территорию Восточной Пруссии. Неонацисты из–за Одера и Нейсе не упускали возможность поддержать претензии Германии на большие территории Польши. Как и в Судетах, неофашистская агитация проходила параллельно, а иногда и в дополнение к усилиям групп «изгнанных». Они поддерживались Бонном и проводили реваншистскую пропаганду в анклавах этнических немцев на территории Польши. Несколько неонацистских групп сосредоточили своё внимание на Верхней Силезии, территории, богатой углём, железом и другими природными ресурсами. Наиболее активной считалась группа «Национальное наступление», созданная в 1990 году бывшими последователями Михаэля Кюнена. Годом позже «Национальное наступление» купило дом в польской деревне Дзевковице, вскоре сменившей название на прежнее — Фраунфельд. Дом стал оперативной базой для деятельности лидера «Национального наступления» Гюнтера Бошютца (Gunter Boschutz), издававшего на немецком языке студенческий журнал «Silesian Report». Вместе с финансировавшимися Бонном группами «изгнанных», такими как «Кружок друзей Германии» (Deutsche Freundeskreise), «Национальное наступление» занималось установкой двуязычных дорожных знаков и организовало круглосуточное радиовещание на немецком языке. В мае 1992 года Бошютц организовал слёт в Кадубе, где одним из выступавших был ультранационалист Бела Эвальд Альтханс, много раз приезжавший в Силезию[661].
658
659
Del Boca, Giovana,
660
France S. Kiefer, «German Presence in Czechoslovakia Sparks Concern over Dominance»,
661
Schmidt,