В то время как арабы в Германии испытали все «прелести» принадлежности к низшей, в соответствии с нацистскими теориями, расе, Великий муфтий разъезжал в «Мерседесе» с личным водителем и охраной из SS. Несколько преувеличивая свою дружбу с Гитлером, он пытался заручиться поддержкой в борьбе с англичанами и сионистами в Палестине. Однако требования муфтия, включавшие в себя публичное одобрение державами Оси самоопределения и единства арабов, вступали в конфликт с колониальными интересами фашистской Италии и вишистской Франции — союзников Германии в годы войны. Вследствие этого Гитлер воздерживался от полномасштабной поддержки требований арабов о независимости, даже невзирая на то, что официальные представители Третьего рейха достаточно часто прибегали к «антиимпериалистической» фразеологии, говоря об исламском мире.
Не пасовавший перед трудностями Великий муфтий был убеждён, что непосредственные цели арабского национализма и нацистской стратегии совпадают, поскольку и у первых, и у вторых были общие враги — англичане, евреи и коммунисты. В распоряжение Великого муфтия были предоставлены мощные радиопередатчики, что позволило транслировать его зажигательные пропагандистские выступления в пользу держав Оси по всему арабскому миру. Он также способствовал созданию мусульманской дивизии SS, состоявшей из новобранцев с Балкан — в основном из Боснии, — а также из других регионов. Великий муфтий часто посещал эти войска, молился с ними и призывал биться во имя Аллаха. Он также благословлял подготовленные нацистами диверсионные группы перед их отправкой в Палестину, Ирак и Трансиорданию. По мере того как становился все более очевидным военный крах держав Оси, Хаджи Амин аль-Хусейни стал призывать Германию и марионеточные правительства её восточноевропейских союзников сгонять тысячи евреев в концентрационные лагеря, не позволяя им эмигрировать в Палестину. При этом слова муфтия вряд ли играли решающую роль для нацистов, которые в деле ликвидации евреев не нуждались в дополнительных поощрениях[286].
После войны Великий муфтий направился в Египет. Он расположился в роскошной вилле в Александрии, предоставленной ему королём Фаруком. Прибытие в 1946 году Великого муфтия стало прелюдией к целому потоку ветеранов Третьего рейха, решивших укрыться в Каире. Один из министров Фарука предложил нанять бывших нацистов в качестве советников, чтобы осовременить египетские вооружённые силы. Хотя король не выказал особого энтузиазма по поводу предложения, некоторые из его офицеров использовали эту возможность, прибегнув к услугам ряда немецких технических и промышленных специалистов[287].
В начале 1950‑х годов 40 немецких парашютистов, артиллеристов, подрывников, водолазов и ветеранов–танкистов Африканского корпуса Роммеля начали делиться своим опытом со студентами египетских военных академий. Их вклад был высоко оценён Гамалем Абделем Насером и другими руководителями общества «Свободные офицеры», пригласившими немецких экспертов продолжить свою работу в стране и после свержения монархии 23 июля 1952 года. «Самым интригующим моментом восстания против короля Фарука, — отмечал журнал «Newsweek» в своём репортаже, — была роль, сыгранная в заговоре большой группой немецких советников, служивших в египетской армии». Несмотря на отсутствие свидетельств о том, что переворот был задуман бывшими нацистами, по свидетельству «Newsweek», «молодые офицеры, занимавшиеся планированием мятежа, консультировались с немцами по “тактическим вопросам”». Далее в репортаже предполагалось, что именно этими консультациями объясняется «гладкость проведения операции»[288].
286
Mattar,
287
Tauber,
288
James Sheldon, «Middle East Caldron»,