Не имеет значения то обстоятельство, что фашизм начинается как бунт средних слоев, мелкой буржуазии против чудовищного давления социального кризиса, безработицы, инфляции, непомерных налогов и т.п., не имеет значения и то, что многочисленная масса вступает в фашистское движение вовсе не для того, чтобы служить финансовому капиталу, выполнять роль его агента и охранника. Но объективно в исторических условиях империализма существуют две основные силы, способные решать большие проблемы эпохи, финансовый капитал и пролетариат.
Вот почему социальный кризис в принципе может быть разрешен или пролетарской революцией, или фашистской диктатурой. Финансовый капитал выбрал диктатуру.
Несмотря на свою многочисленность, мелкая буржуазия не способна решить проблемы социального кризиса. Она не обладает ни финансовой мощью крупного капитала, монополий и трестов, ни отчаянной решимостью и революционной энергией пролетариата.
По той же причине любое массовое движение, рождающееся в ее недрах, любой ее бунт или революция со временем неминуемо переходят под идейное руководство одной из основных упомянутых сил.
Интересно проследить, как применительно к фашизму социальное познание продвигается от явления к сущности. Поначалу бросается в глаза социальный состав фашистского движения: его главная составляющая — мелкая буржуазия. Пока само явление развито не полностью, возникает определение фашизма как революции мелкой буржуазии.
Позже, когда фашистское движение начинает наносить удары по левым пролетарским партиям и организациям (коммунистическим, социалистическим, социал-демократическим партиям, независимым профсоюзам, собраниям, забастовкам, демонстрациям рабочих), раскрывается его контрреволюционное содержание. Фашистское движение проявляет сущность в своих действиях. Тогда и возникают новые определения фашизма: «революция справа», «реакционная революция», «вооруженная контрреволюция», «превентивная контрреволюция».
Лишь позже, когда фашистское движение овладевает государственной машиной и устанавливает свое единовластие путем насильственного уничтожения всех других политических партий и организаций (левых и правых), когда ликвидируется институт либеральной демократии, подавляются гражданские и политические свободы личности, закономерно возникает вопрос: кому служит фашистская диктатура? Поскольку мелкая буржуазия сама по себе, в силу своей социальной природы и социальных интересов, не способна породить такую реакционную энергию и быть носителем такой насыщенной контрреволюции, подобный вопрос является абсолютно резонным.
Вот здесь и проявляется финансовый капитал. В кризисной ситуации он действительно нуждается в подобной форме государственной власти, при этом сам намеренно оставаясь в тени, прячась за фасадом фашистской системы.
На этом этапе познания социальной природы фашизма и рождается коминтерновское определение его как власти самых реакционных, самых шовинистических и самых агрессивных элементов империалистической буржуазии.
Определение фашизма, данное в докладе Г. Димитрова на VII конгрессе Коминтерна в 1935 г., и по сей день остается самым глубоким проникновением в социально-классовую природу рассматриваемого явления. Поэтому и сегодня, когда марксистские исследователи занимаются выяснением тех или иных подробностей истории, социологии, социальной психологии фашизма или частных проблем его практики, а именно пропаганды, системы террора, концентрационных лагерей и т.д., они неизменно ссылаются на это димитровское определение, используя его в качестве отправного пункта научного анализа.
Однако было бы ошибочно считать, что коминтерновское определение охватывает и исчерпывает все существенные черты фашизма. В нем не отражена специфическая политическая система фашизма (своеобразная форма диктатуры), без понимания которой не объяснить демонической силы фашистских государств, развязавших самую кровопролитную мировую войну, достигших чудовищных, не имеющих прецедента в истории масштабов в терроре и преступлениях про тив человечества.
Несомненно, что фашизм — прежде всего власть, диктатура финансового капитала, и это самое существенное в его социально-классовой характеристике. Но верно также, что в любой современной высокоразвитой капиталистической стране государственная власть есть власть финансового капитала, ограничивающего демократию, гражданские и политические свободы и т.д. Но кто же на основании этого позволит утверждать, будто в этих странах — фашизм или что форма государственной власти в них — фашистская диктатура?!