Все это не только удерживало книгу в центре общественного внимания, но и постоянно увеличивало интерес к ней. Из факта литературного книга превратилась в политическое событие. Возникло спонтанное движение в защиту пострадавших редакторов и рецензентов. Ко мне шли и шли люди, они выражали мне свою поддержку и солидарность. Доносились, разумеется, и угрозы расправиться со мной, выселить меня из Софии, отправить в ссылку и даже ликвидировать!
Интерес к книге был так велик, что она стала обрастать неким политическим фольклором. Комические ситуации, слухи и легенды, связанные с ней, служили основой для новых политических анекдотов. Позволю себе рассказать некоторые.
После того как в интеллигентских компаниях разговоры о книге стали приобретать престижный характер, одна молодая дама решила раздобыть экземпляр. Пришла в магазин и спрашивает:
— Есть у вас «Коммунизм» Желю Желева?
Продавщица посмотрела на нее в недоумении:
— Вы хотите сказать «Фашизм» Желю Желева?
— Ну да, ну да...
Друзья профессора Ивана Славова, встретившись с ним на улице после того, как он получил партийное взыскание, спрашивают:
— Ну что, Иван, как дела?
— Да вот пополнил ряды пострадавших от «Фашизма».
Высшие партийные функционеры угрожали профессору Николаю Генчеву исключением из партии за положительную рецензию, которую он написал на мою книгу. Он ответил им: «Как только вы исключите меня из партии, сразу же подам документы, чтобы меня признали «активным борцом против фашизма»[2].
Директора издательства «Народна младеж» спрашивают:
— Что нового в вашем издательстве?
— Кроме «Фашизма» — ничего...
Согласно другому анекдоту я послал большую статью о культуре в газету «Народна култура». Представитель редколлегии, обрадованной, что я вновь встал на партийные позиции, решил позвонить мне:
— Мы очень рады вашей статье... Согласны с ней полностью... Печатаем ее без каких бы то ни было изменений... Но почему вы прислали ее без подписи?
— Потому, что она не моя...
— То есть как?
— Она написана Геббельсом...
Был и такой анекдот, в котором сравнивались несравнимые вещи. Что сделали народы Восточной Европы после второй мировой войны? Венгры подняли восстание в 1956 г., чехи устроили «пражскую весну» в 1968 г., поляки в 1980 г. создали «Солидарность», болгары в 1982 г. издали «Фашизм».
Сопоставлять издание книги с народным восстанием или с массовым народным движением, разумеется, нельзя, но этот анекдот показателен, ибо характеризует умонастроения общества, даже если расценивать анекдот как самоиронию.
В той противоречивой и трагикомической ситуации, в какой оказались преследователи книги, очень актуальным стал советский анекдот об «усатом диктаторе».
Пьяный в дым человек кричит ночью на Красной площади, перед Мавзолеем Ленина: «Смерть усатому диктатору! Смерть усатому диктатору!»
Караул делает вид, что не видит его, с нетерпением ждет, когда он уберется. Но тот выкрикивает свой лозунг, да еще и кулаком грозит. В конце концов позвали дежурного офицера. Полковник задержал пьяного и доложил Сталину, что задержан злостный враг, кричавший «Смерть усатому диктатору!». Сталин ответил, что у него заседание и пусть приведут крикуна через три часа.
За эти три часа пьяница протрезвел. И когда Сталин спросил, кого он имел в виду, крича: «Смерть усатому диктатору!», он ответил:
— Гитлера, конечно. Он вероломно напал на нашу страну, разрушил тысячи городов и сёл, уничтожил миллионы советских...
— Достаточно! Правильно, гражданин!
И, повернувшись к офицеру, Сталин спросил: «А вы, товарищ полковник, кого вы имели в виду?!»
Я рассказываю этот остроумный анекдот не только потому, что он был очень популярен тогда, ибо его связывали с ситуацией вокруг моей книги, но прежде всего из-за того, что он очень точно выражает трагикомическое положение, в каком неизбежно оказывались все, кто организовывал и проводил репрессивные меры. С одной стороны, они должны были наказать меня за аналогии с социализмом, которые якобы приведены в книге, а с другой — когда их просили указать, где они нашли такие сравнения, карающим приходилось хитрить: хоть в книге и нет прямых аналогий, она, мол, так написана, что читатель сам делает сравнения. Защитники книги, становясь, в свою очередь, на иезуитские позиции, энергично возражали: только политически развращенное сознание может находить аналогии в документальном тексте... Следовательно, должны быть наказаны те, кто делает вредные сравнения, а именно партаппаратчики. Круг замыкался. Споры вспыхивали с новой силой...
2
«Активный борец против фашизма» — звание, которого в НРБ удостаивались участники движения сопротивления против фашизма. Это звание давало ряд привилегий.