Глава 3. Что такое фашизм
Каждый гусар — хвастун, но не каждый хвастун — гусар.
Фашизофрения — это болезнь массового сознания. Выше мы уже видели примеры того, как люди в массе и порознь верят одновременно во взаимоисключающие вещи. И ниже будут другие примеры из того же ряда. Шизофрения поражает людей по одному, а фашизофрения — и по одному, и в группах, и все общество целиком. Последний случай, понятно, самый тяжелый. Похоже, именно это и случилось с Украиной, в значительной степени — и с Россией, и с остальной Европой.
Это европейская, точнее — новоевропейская болезнь. Она не могла бы ни развиться, ни даже проявиться, если бы не разрушение СССР — одного из победителей во Второй мировой войне, и если бы не ревизионизм истории самой победы.
Она бы не проявилась, если бы не воспоследовавшее создание Евросоюза — «Объединенной Европы», бюрократы (то есть правители) которой снисходительно, как на болезни роста, смотрят на проявления неофашизма в «молодых демократиях». Возможно, правители Евросоюза снисходительны потому, что полагают инъекции фашизма допустимыми ради преодоления «коммунистического наследия» у новых европейцев.
Говоря «европейская болезнь», я, конечно, подразумеваю — и российская тоже. Потому что Россия — европейская страна. Хотя в разные периоды истории ее соседи предпринимали попытки выдавить Россию из Европы, что хотя и невозможно по географическим причинам, но казалось возможным политически. Такая же попытка предпринимается после разрушения СССР, то есть сегодня. Делается это посредством отождествления Европы и Евросоюза. Если вы принимаете это тождество, то, естественно, для вас все, что не в границах ЕС, — уже не Европа.
Разумеется, Россия — еще и азиатская страна, но евразийцы, отрицающие принадлежность и многовековую связь России со Старым Светом, оказывают ей тем самым плохую услугу.
И мы видим, что болезнь, о которой говорим, заражает людей не только на Украине или в Прибалтике, или в России с ее пресловутым «русским фашизмом». Она присутствует и в «старой Европе», с ее традиционными, существующими еще с ранних послевоенных времен неофашистскими движениями. И в «новой Европе» — странах, присоединенных к Евросоюзу после разрушения СССР.
«В польских школах XXI века не говорят ученикам, что война Польши с Гитлером 1939 года была нашей ошибкой. Однако, анализируя польско-советские отношения, учебники учат именно этому», — пишет в своей статье в польском издании «Nie» (11 февраля 2005 г.) Ежи Урбан.
Статья иронична, провокативна, все достойное порицания автор высмеивает очень тонко, пожалуй, даже слишком тонко. Читатель даже не всегда может отличить осмеяние от апологетики. В этом — сила и слабость тонкой иронии.
Автор изучил 18 свежеизданных учебников истории, прочитав главы о Второй мировой войне и ее последствиях для Польши и обратив при этом особое внимание на тему «Советский Союз и Польша».
«После всего прочитанного меня интересует следующее: какое по счету поколение учеников, вместо того чтобы покорно поддаваться полосканию мозгов, задаст, наконец, вопрос: „Какого, спрашивается, эти идиоты — маршал Рыдз-Смиглы и министр Юзеф Бек решились на войну с Гитлером?“»
И наконец, вывод статьи, написанной после прочтения современных польских учебников истории:
«Проявлением мудрости стало бы вступление в Антикоминтерновский пакт. Потом (вслед за Болгарией, Венгрией и Румынией) заключение союза с Третьим рейхом и превращение в такое же, как и эти страны, вассальное государство Германии. И, как следствие, отправка в июне 1941 года на войну с Советским Союзом».
Статье предпослан характерный заголовок «Гитлер был прав».
«Некоторые историки даже говорят о „европейской гражданской войне“, в которой „христианская и цивилизованная“ Европа встала на сторону фашистов, воевавших с „большевистскими варварами“, — пишут в бельгийской „La Libre Belgique“ Ги Спитальс, Жан-Мари Шовье и Владимир Калле. — Так считают в Таллине, столице Эстонии, которая, между прочим, входит в Евросоюз. Подобного рода теории в ходу в Эстонии и Латвии, а также в Галиции (Западная Украина)».