Фастфуд – Это Чудо

Я не до конца смог избавиться от крови под ногтями, и меня заботили её темные пятна на моих синих трико, но меня успокаивал тот факт, что наверху уже спустились сумерки. Учитывая мой прокаченный скилл уличного ниндзя, я мог бы и днём прошмыгнуть, не привлекая ничьего внимания, а уж в темноте и подавно. Но это в обычный день, а не когда все менты города стоят на ушах. Сегодня повяжут многих. На крик каждой уличный бабки, орущей на пихнувшего её в толпе пиздюка, примчатся орды фараонов и сграбастают нарушителя. Он присядет в отделе на бутылку и его, очищенного от гадостей, что он натворил, отпустят домой.

Я вытащил из спортивки хлеб и воду, а её саму сбросил в одну из ям по дороге. Теперь я нёс в одной руке факел, а пальцами раненной руки сквозь боль сжимал провизию.

Я уже почти добрался до приграничных районов, когда услышал тяжелое дыхание в соседнем туннеле. Я взглянул на полоску времени. Хватало на ещё один крюк, но не более.

Я вернулся назад к разветвлению дорог и свернул туда, откуда слышались звуки человека в нужде.

Молодая девушка прислонилась к стене и ловила в широко раздувающиеся ноздри потоки воздуха. Её блондинистые волосы выбивались из косы. Губы дрожали, на коже над ними и на лбу выступили капельки пота. Увидев факел и человека его несущего, она вздрогнула и попыталась подняться, чтобы побежать, но тут же со стоном осела. Подвернутая нога — дело такое.

Она со слабым страхом шарахнулась от меня, когда я присел с ней рядом на корты. Система на время отключила мои нервные окончания, чтобы я не чувствовал боли и смог подбодрить девушку. Как показывала практика, трясущиеся и кривящиеся в муках спасители служили слабой поддержкой.

— Заблудилась? — спросил я с пониманием.

Она кивнула, всё ещё мне не доверяя. Оно и понятно. Видок у меня после всех приключений был охуенен и пиздат, но не по стандартам девушки. Она была Верхней.

Её больное место подсветилось, и Система быстро вывела мне пошаговое руководство того, как правильно вправить её ногу. Я положил факел рядом с нами, отложил хлеб и воду, и потянулся к её костям, а она снова отшатнулась.

— Не дёргайся, — велел я. — Не то я не смогу тебе помочь. Жить ещё хочешь? Или уже сдалась?

Она подняла брови и взглядом указала мне на ногу.

— Давай, — прохрипела она.

— На, попей сначала.

Я отвернул крышку у бутылки и напоил её. Она с облегчением выдохнула.

— Будет больно, — предупредил я и, не давая ей времени обдумать предупреждение, четырьмя резкими движениями вернул кость на место.

Она вскрикнула, капли пота заструились в свете факела, но боль уже утихала.

— Фух, — выдыхала она.

Я с жалостью осматривал её. Если бы полоска моего времени была чуть полнее, а я не был ранен, я бы вынес её отсюда. Но тут звезды не сошлись. Тем не менее, шанс у неё был.

Я придвинул к ней хлеб и воду.

— Этот рецепт спас не одну жизнь в этих местах. Надеюсь, он спасёт и тебя.

— Ты кто? — спросила она.

— Простой прохожий. Смотри.

Я поднял руку, указывая ей дорогу.

— На первом разветвлении пойдёшь по правой дороге, на втором никуда не сворачивай. Услышишь звуки метро — не радуйся и не двигайся на них. Это иллюзия. На третьем ответвлении свернёшь налево и вскоре выберешься наружу неподалеку от Ясной улицы, возле путей. Ты местная?

Она кивнула.

— Ну, значит, наверху уже не заблудишься. Факел я тебе оставляю. Удачи.

Я выпрямился и побрёл прочь.

— Откуда ты пришёл? — крикнула она мне в спину.

Мне пришлось обернуться, чтобы она видела мои глаза и навсегда их запомнила, закрепив за ними в своей памяти осознание того, как ей повезло.

— Тебе посчастливилось продержаться до того, как я тебя встретил. Не испытывай судьбу. Завязывай с изучением подземного мира. Возвращайся сюда только в том случае, если зов будет сильнее тебя, но тогда будь готова принять свою участь.

Она мало что сейчас поняла в своём состоянии, но я был уверен, что слова они запомнила и вернётся к ним позже. Девушка кивнула.

Система вновь поспорила со мной, утверждая, что я не смогу произнести следующие фразы, но брать меня на «слабо» было то же самое, что искать на нашем районе девушку-целку старше двадцати.

Я разлепил губы и проорал старческим голосом:

— Под ноги надо смотреть! Носются-носются, а потом лежат плачут! Ножка «бо-бо» у них! Черти окаянные, сволочи шумные!