— Температура — сто семьдесят один градус, температура минус сорок, температура — двадцать шесть градусов…
— Солнечное излучение только в красном диапазоне… только в синем… в ультрафиолетовом…
— Относительная влажность — бесконечность… ветер северо-восточный, скорость — бесконечность… ветер снизу вверх вертикально, скорость — бесконечность… ветер восточно-западный…
Дерево решительно отключилось от обезумевших нервов, сосредоточившись на своем внутреннем состоянии. Оценить его было несложно.
Думать о личном выживании бесполезно. Но еще можно принять срочные меры и выиграть время для спорообразования. Не тратя ни секунды, дерево включило программу экстренного размножения. Периферические капилляры сжались, выталкивая все соки назад, к сердцемозгу. Синапсические спирали распрямлялись для увеличения нервной проводимости. Мозг осторожно проверял, сначала — жизнеспособность крупных нервных стволов, затем — сохранившихся участков нервных волокон, восстанавливал капиллярную сеть, разбирался в непривычных ощущениях: молекулы воздуха соприкасались с обнаженными тканями, солнечное излучение обжигало внутренние рецепторы. Надо было заблокировать все сосуды, зарастить капилляры — остановить невосполнимую потерю жидкости.
Только после этого древомозг смог заняться самим собой, пересмотреть глубинную структуру клеток. Он отключился от всего разрушенного и сосредоточился на своем внутреннем строении, на тончайшей структуре генетических спиралей. Очень осторожно дерево перестраивало все свои органы, готовилось произвести споры.
Молпри остановился, приставил руку козырьком ко лбу. В тени необъятного выворотня маячила высокая тощая фигура.
— Вовремя мы поспели!
— Черт! — ругнулся капитан и прибавил шагу. Пэнтелл заторопился ему навстречу.
— Пэнтелл, я же вам сказал — сидеть в корабле!
— Я не нарушал приказа, капитан. Вы не говорили…
— Ладно. Что-нибудь случилось?
— Ничего, сэр. Я только вспомнил одну вещь…
— После, Пэнтелл. Сейчас нам нужно на корабль — дел еще много.
— Капитан, а вы знаете, что это такое?
— Ясно что — дерево, — Голт повернулся к Молпри. — Слушай, нам надо…
— Да, но какое дерево?
— Черт его знает, я вам не ботаник.
— Капитан, это очень редкий вид. Он, собственно, считается вымершим. Вы что-нибудь слышали о яндах?
— Нет. Хотя… да. Так это и есть янд?
— Я совершенно уверен. Капитан, это очень ценная находка…
— Оно что — денег стоит? — перебил Молпри, обернувшись к Голту.
— Не знаю. Так что дальше, Пэнтелл?
— Это разумная раса с двухразовым жизненным циклом. Первая фаза — животная, потом они пускают корни и превращаются в растения. Активная конкуренция в первой фазе обеспечивает естественный отбор, а дальше — преимущество в выборе места для укоренения…
— Как его можно использовать?
Пэнтелл запрокинул голову. Дерево лежало, словно стена, переходящая в гигантский купол обломанных ветвей тридцати метров высоты, или пятидесяти… или больше… Кора гладкая, почти черная. Полуметровые блестящие листья всех цветов.
— Представьте только, это огромное дерево…
Молпри нагнулся и подобрал обломанный корень.
— Эта огромная деревяшка, — передразнил он, — поможет вправить тебе мозги…
— Помолчи, Мол.
— …бродило по планете больше десяти тысяч лет назад, когда еще было животным. Потом инстинкт привел его на эту скалу и заставил начать растительную жизнь. Представьте себе, как этот древозверь впервые оглядывает долину, где ему предстоит провести тысячи и тысячи лет…
— Чушь! — фыркнул Молпри.
— Такова была участь всех самцов его вида, чья жизнь не прерывалась в молодости: вечно стоять на утесе, как несокрушимый памятник самому себе, вечно помнить краткую пору юности…
— И где ты набрался этакой хреновины? — вставил Молпри.
— И вот на этом месте, — продолжал Пэнтелл, — окончились его странствия.
— О’кэй, Пэнтелл, это очень трогательно. Ты что-то говорил о его ценности.
— Капитан, дерево еще живое. Даже когда сердцевина погибнет, оно будет отчасти живо. Его ствол покроется массой ростков — атавистических растеньиц, не связанных с мозгом. Это паразиты на трупе дерева — та примитивная форма, от которой оно произошло, символ возврата на сотни миллионов лет назад, к истокам эволюции…
— Ближе к делу.
— Мы можем взять образцы из сердцевины. У меня есть книга — там описана вся его анатомия: мы сумеем сохранить ткани живыми! Когда вернемся к цивилизации, дерево можно будет вырастить заново — и мозг, и все остальное. Правда, это очень долго…