Мелтби движением руки отпустил машину. Она исчезла за углом, а он остался, угрюмо глядя на светящийся энергетический барьер, блокирующий уличное движение. Потом еще раз посмотрел на земной корабль. Теперь он висел точно над его головой и был невообразимо высоко — длинная черная сигара. Независимо от высоты, он все равно превосходил размерами все, что когда-либо видели Пятьдесят Солнц — невероятное металлическое творение мира далекого, почти легендарного. Однако такова была реальность. Они будут проверять, подумал он, проводить анализ, прежде чем примут хотя бы цифру из предложенных им. Не то чтобы он сомневался в победе своего двойного разума, но нельзя было забывать, что пропасть, отделяющая уровень науки Земли от уровня науки Пятидесяти Солнц, уже успела неприятно поразить даже гибридников.
Мелтби осмотрел улицу. Из двух машин, стоявших посредине, поднимался к небу веер розового огня. Он был очень бледный и прозрачный, безусловно, электронной природы, и смертельный. За ним виднелись люди в блестящей униформе. Непрерывный поток этих людей тянулся от здания к зданию. Тремя кварталами дальше пылал второй занавес розоватого огня. По бокам никакой охраны не было. Люди были свободные, уверенные в себе. До него донесся гул голосов, приглушенный смех; причем, как и на борту «Звездного Роя», там были не только мужчины. Когда он подошел, по ступеням ближайшего здания спустились две красивые женщины. Охранник окликнул их, и до Мелтби донесся звон серебристого смеха. Смеясь, они пошли дальше, а он вдруг почувствовал возбуждение. Какое-то необычное настроение шло от этих людей из дальних краев, из огромных и чудесных миров, лежащих далеко за пределами Пятидесяти Солнц. Его бросило в холод, потом в жар, наконец он поднял взгляд на невероятно большой корабль, и холод вернулся… Один, подумал он, но настолько могучий, что флот тридцати миллиардов людей оказался бессильным перед ним. Они…
Он вдруг заметил, что его разглядывает один из эффектно одетых стражников. Он поднес ко рту передатчик, укрепленный на запястье, и через минуту, прервав разговор с каким-то солдатом, подошел другой человек и спросил Мелтби через лучевую завесу:
— Тебе что-то нужно? Или ты просто хочешь посмотреть?
Мелтби понял, что не чувствует страха перед этими людьми. Сам план захвата корабля опирался на его глубокое убеждение в неуязвимости роботов в том смысле, что никакая сила не сможет извести их до конца. Он спокойно объяснил свое присутствие.
— Ах так, — сказал мужчина — мы ждем тебя. Я должен немедленно проводить тебя к нашему метеорологу. Минуточку…
Лучевой занавес исчез, и Мелтби провели к одному из зданий. Они двинулись по длинному коридору, в котором где-то находился работающий трансмиттер, потому что вдруг Мелтби оказался на корабле, в обширном помещении. В антигравитационных пюпитрах стояло с полдюжины карт. Свет сочился из миллионов маленьких точек на стенах. Всюду, куда он смотрел, виднелись на планшетах светящиеся кривые с резкими контурами. Проводника нигде не было, зато вместо него к Мелтби подошел высокий седой мужчина. Старец протянул руку.
— Меня зовут Кэннонс, метеоролог. Мы разрабатываем орбиту, и через час корабль будет готов в путь. Наш первый капитан очень спешит.
Мелтби небрежно кивнул, но внутренне он был крайне напряжен. Он стоял совершенно неподвижно, изучая окружающее своим проницательным делианским разумом в поисках энергетических узлов, которые выдавали тайные попытки наблюдения или контроля за его мыслями. Однако ничего подобного не сумел обнаружить. Он улыбнулся: неужели все было честно? Было, черт побери!
10
Опускаясь в кресло, Мелтби почувствовал внутреннюю собранность. Радость жизни горела в нем, как огонь. Это было возбуждение перед битвой, и он радовался, что может его удовлетворить. За время своей долгой службы во флоте Пятидесяти Солнц он сталкивался с враждебностью и подозрениями и все потому, что был гибридником. В этих случаях он всегда чувствовал себя бессильным. Теперь он встретился с более глубокой враждебностью и подозрительностью, которые сжигали все вокруг. Но на этот раз он мог бороться. Он мог смотреть этому дружелюбному старцу прямо в глаза и… Дружелюбному?
— Мне смешно, говорил землянин, — думать о научных аспектах орбиты, которую мы должны выбрать. Например: с каким опозданием доходят ваши рапорты о штормах?
Мелтби не смог скрыть улыбки. Значит, лейтенант Кэннонс хочет все знать. Признаться, начало было обещающим. Единственный способ задать вопрос — это… это просто задать его.
— Три—четыре месяца, — ответил он. — Ничего особенного. Каждому космическому метеорологу нужно примерно столько времени для проверки границ данного шторма в своем районе. Потом он докладывает, и мы исправляем свои карты. К счастью, произнося эту ложь, он закрылся своим вторым разумом, — между солнцами Кайдер и Кассидор нет больших штормов. Но все же эта пара солнц не позволяет двигаться прямо, — продолжал он, проскакивая мимо правды. — Поэтому, если вы покажете мне несколько своих орбит для двух тысяч пятисот световых лет, я выберу лучшие — Он сразу понял, что это важнейшее дело не выйдет у него так просто.