Впервые за три дня, с тех пор, как обнаружил пушистика, Гэрнади смог расслабиться. Он заполучил свою добычу и снова остался цел и невредим. Не в первый раз он подумал, что хорошо было бы придумать быстродействующий анестезирующий аппарат для этих тварей, но тогда на них сможет охотиться каждый, и ему придется искать другую работу.
Он прыгнул со спины и принялся долбить глубокое отверстие во льду перед клювом животного. Покончив с этим, он раздвинул челюсти, нащупал левую боковую артерию и, подавив дрожь, вонзил в артерию иглу с присоединенной к ней толстой трубкой. Розоватая, с сильным запахом кислоты, кровь хлынула из трубки в отверстие во льду. Он повторил это с правой артерией и присел на корточки. Не меньше двадцати литров крови должно вытечь, чтобы при разделке уберечься от порчи шкуры с драгоценным мехом.
Стемнело, когда Гэрнади вошел в свою избушку. Радостный щебет раздался при его появлении, и комок белого меха, лежавший на груде пустых банок из-под масла, мелькнул в воздухе и очутился на правом плече Гэрнади… Четыре крошечных лапки вцепились в ткань полярного костюма, белый пушистый хвост обвился вокруг шеи. Розовый язычок принялся слизывать льдинки на усах.
— Вот те на! — заговорил Гэрнади. — Ты еще не привык к моим отлучкам? Но я же всегда возвращаюсь! Ну, что ты натворил тут без меня?
Он огляделся. Посмотрел на жалкую кипу очищенных шкур, уже увязанных для доставки в скупочный центр, на дешевые меха, которые служили ему постелью, на печь — источник тепла и средство для приготовления пищи. Кажется, Тимми вел себя хорошо. С неожиданным приступом тоски Гэрнади подумал, что снова будет скучать и маяться вдали от своей избушки, как всегда случалось в зимнее время.
Следующий день прошел в приготовлениях к путешествию и в нелегких раздумьях. Северо-восточный ветер — один из феноменов Снежной. Если он будет дуть обычные шесть дней, то при движении под парусом можно будет сэкономить три литра горючего. Если теперь оставить это горючее дома, то на следующий год можно будет расширить охотничью территорию. Ведь ясно же, что наступит время, когда он не сможет охотиться. Ему бы только один по-настоящему удачный сезон, и можно будет до конца жизни спокойно проживать свои сбережения. Но езда под парусом — игра с непредсказуемым финалом: если что-нибудь пойдет не так (задержка из-за поломки, изменение маршрута, нападение ледовых волков) в запасе у него не окажется горючего.
Многие предпочли бы не рисковать, но Гэрнади решился. Ведь ничем другим, кроме охоты, он на жизнь себе не заработает. Была и вторая причина для такой решительности: за годы, прожитые на Снежной, с ним никогда ничего плохого не случалось.
Как только задул северо-восточный, Гэрнади отправился в дорогу. Через несколько часов пути он миновал холмы — место последней охоты на пушистика — и перед ним раскинулся глетчер — почти тысяча миль ровного льда. Холодный ветер его не тревожил: полярный костюм полностью закрывал его от ветра. Клетка с Тимми была спрятана среди кипы мехов. Мононарты мчались под парусом с почти удовлетворительной скоростью. Гэрнади мурлыкал не слишком-то мелодичную песню. Он испытывал своеобразное наслаждение от этой одинокой поездки по бескрайним снегам, в которых чувствовал себя как дома.
Внезапно яркий красный свет полыхнул на половину неба. Охотничья ракета, означающая призыв о немедленной помощи. Ни секунды не раздумывая, Гэрнади направил сани в ту сторону. Если хочешь выжить в опасном окружений, надо подчиняться определенным правилам. Кто-то нуждается в твоей помощи? Помоги. Сегодня кто-то посторонний, но где гарантия, что завтра тебе самому не понадобится помощь? Даже такой мизантроп, как Гэрнади, не мог проигнорировать сигнал о помощи. Но он все-таки выругал неизвестного охотника, потому что ради него приходится делать крюк. Как раз такая ситуация и может стать причиной дальнейших неприятностей. Но, с другой стороны, если он поможет незнакомцу, то вправе потребовать взамен часть его горючего. Так что нечего беспокоиться.
Через пятнадцать минут он смог увидеть, что происходит. Стая ледовых волков окружила человека. По-видимому, что-то случилось с мононартами, иначе он бы легко ушел от преследования.
Гэрнади врубил сирену и лазерным лучом принялся поражать серо-белых тварей. «Как их много!» — подумал он, когда звери один за другим замертво катились по снегу. Болтают, что с каждым годом ледовых волков становится все больше. Эта огромная стая доказывает, что так оно и есть. Пушистики вымирают — волки процветают, ничего удивительного. Гэрнади снизил скорость саней, когда приблизился к удирающему человеку. Он вытянул согнутую в локте руку в надежде, что другой поймет, что от него требуется. Очевидно, спасаемый не потерял присутствия духа. В тот момент, когда сани скользили мимо, он просунул свою руку под локоть Гэрнади, одновременно с рывком оттолкнулся ногами и упал на шкуры, лежащие в задней части нарт. Он уцепился за веревку и на некоторое время замер в таком положении, пока Гэрнади управлялся с парусом и направлял нарты прочь от весьма озадаченной стаи.
Километров через десять он остановился. Теперь они достаточно далеко от волков; те не станут их разыскивать. И надо решить проблему с горючим. Спасенный сошел с нарт, потянулся с приглушенным стоном, затем приоткрыл переговорный клапан в защитной маске ровно на столько, чтобы его можно было понять и, придерживая клапан рукой в толстой перчатке, сказал: Зовут Перри Нискайто. Огромное спасибо и все такое, сам знаешь.
— Забудь об этом, — буркнул Гэрнади. — Мне нужно твое горючее.
— Мое горючее? — удивленно и слегка раздраженно ответил Нискайто. — Тебе тоже придется забыть о нем.
— Почему? Можно вернуться к твоим нартам и перекачать топливо. Без него мы не сумеем добраться до фактории. Второй человек — это дополнительная нагрузка, да и крюк я сделал порядочный.
Второй помолчал, затем хмуро произнес:
— Приятель, я попал в переделку как раз из-за того, что у меня кончилось горючее. Течь, знаешь ли.
Теперь настала очередь Гэрнади помолчать.
— Тогда нам туго придется, — наконец отозвался он. — Посмотрим, как далеко мы сможем уехать.
Второй виновато потупился, но когда Гэрнади, даже не взглянув на него, снова взобрался в сани, Нискайто поспешно занял место среди шкур.
Теперь им не хотелось разговаривать, и весь оставшийся день прошел в молчании. Только вечером, когда они построили себе иглу и отдыхали в тепле меховой одежды, вытряхнув из спецприспособлений глубоко набившийся при безостановочной езде снег, разговор продолжился.
— Не понимаю, — начал Нискайто. — По всему видно, что нам не выкарабкаться живыми, а тебя, кажется, это совсем не беспокоит. Ты даже не проклинаешь меня за причиненные трудности.
Гэрнади пожал плечами:
— Что будет, то будет…
Он надеялся, что другой поймет его нежелание вести пустые разговоры. Но такой ответ словно бы раскрыл плотину красноречия Нискайто. Он принялся рассказывать о своей жизни, вдаваясь в совершенно неинтересные для Гэрнади подробности. Выяснилось, что Нискайто принадлежит к новому поколению добытчиков пушнины. Они охотятся не сами, а нанимают аборигенов Снежной, внешностью схожих с пушистиками.