Вдруг, — как бы в ответ на это, — снова раздался смех, тот же ужасный безумный смех, который прежде всего привлек их сюда. На этот раз он доносился издалека, из самых темных лесных дебрей.
Они усердно принялись грести, спеша скорее удалиться от острова. Ими овладело внезапное и непреодолимое желание видеть огни, много огней, и сидеть за настоящим столом, накрытым настоящей белой скатертью, и слышать звуки веселого людского говора.
— Скажите, пожалуйста, что за странное существо живет на этом острове? — спросил Арндель хозяина гостиницы после ужина, развертывая карту местности и указывая загорелым твердым пальцем на крошечный клочок земли, изображенный на ней.
— Сеньор Антонио дон Педро де Газенцио, — отвечал на это добродушный хозяин.
— Вот как! — воскликнул Арндель, закуривая сигару. — А что он за человек?
— Он странный человек, сэр, очень странный, и больше ничего. Вот что я всегда слышал о нем.
— Ага! Что же, он живет там ради удовольствия?
— А кто его знает. Прошу прощения, сэр, мне ничего больше не известно.
Андель взглянул на хозяина, открыл портсигар и налил стакан вина.
— Присядьте-ка, — произнес он настойчиво, подвигая хозяину сигары и вино, — расскажите нам все, что вы знаете. Хозяин сел и закурил дорогую сигару.
— Хорошо, — начал он медленно, но затем остановился. Ну, хорошо, слушайте, джентльмены, — проговорил он наконец, но только нам ничего не известно. Вот в чем дело… Мы знаем только, что ему принадлежат остров и дом, и что он живет там со своим другом и слугой-негром. А впрочем, друг его теперь уехал. Прежде это была господская усадьба, но я слышал, что она пришла в упадок после того, как он купил ее. Вот и все. Я больше ничего не знаю, кроме того…
— Кроме чего? — прервал Арндель, наклонившись вперед и пристально глядя своими темными глазами прямо в глаза хозяину.
— Кроме того… Но ведь я говорил все время Биллю: «Послушайте, Билль, вы были пьяны и теперь рассказываете какие-то небылицы».
— Продолжайте, — произнес Арндель убедительно.
— Ну, хорошо. Третьего дня, к вечеру, Билль ехал в лодке к верховью гавани с ловли креветок… Мы славимся своими креветками, сэр… Он клянется, что когда проезжал мимо острова, то сам слышал, как в воде, у берега, будто бы слон плескался. Но ведь я вам говорил, — заключил хозяин, вставая, — что Билль в ту пору был пьян.
Левингтон задумался, устремив свои простодушные карие глаза в стакан с вином. На несколько секунд водворилось молчание.
— Постойте, — сказал Левингтон наконец, — скажите-ка мне, откуда явился сюда этот сеньор… как бишь его?..
— Из Южной Америки, сэр, как говорили в ту пору.
— Ага, благодарю вас. Я спросил, конечно, только из любопытства, из одного праздного любопытства. Мы заметили запущенный вид островка. Странный народ живет там, это несомненно. Да, вашему Биллю могло что-нибудь померещиться…
На следующее утро Арндель с Левингтоном опять отправились на охоту за куликами. Так они, по крайней мере, сказали. Но надо заметить, что они взяли с собой скорострельные винтовки.
— Лучше не выдавать им, куда мы отправляемся… на случай какого-либо происшествия, — заметил Арндель, усаживаясь в лодку и поворачивая к востоку.
Через час рыбак, встретившийся с ними в морском рукаве, видел, как они гребли изо всей мочи к западу, а на западе лежал загадочный остров.
— Надо подплыть теперь к острову поосторожнее, — заметил Арндель, когда они приблизились, наконец, к цели их путешествия. Так и сделали.
Лодка бесшумно скользила по воде у самого берега, а гребцы лежали в ней плашмя, продвигаясь вперед с помощью одного весла, действуя им с кормы, наподобие пароходного винта.
Был прилив, и потому они могли грести таким образом, иначе весло только задевало бы тину. Добрались они до острова в самый полдень, а жара стояла такая, что даже стволы винтовок были горячи на ощупь.
Винтовки они зарядили такими тяжелыми пулями, что могли бы убить слона; они ожидали, очевидно, встретить кое-кого побольше куликов.
Но они не нашли ничего, когда приблизились к мрачному убежищу существа, которое так странно смеялось и так грузно окунулось в воду в прошлый раз.
Вода стояла под деревьями маслянистым пестрым ковром, черным с золотом, и на заброшенном прудике не было ни одного живого существа, кроме голубых стрекоз.
Здесь было очень прохладно и тихо.
Остров казался необитаемым и совершенно покинутым всеми его жителями.
Повертывая в устье маленького прудика, Левингтон с беспокойством осмотрелся по сторонам.
— Какая жуть здесь, однако, черт возьми! — воскликнул он. — Я чувствую, как будто… как будто… ну, а вы, мой милый, разве не чувствуете какого-то страха?
Арндель кивнул.
— Да, — согласился он, — у меня такое ощущение, как будто кто-то старается изо всех сил предостеречь нас, но не может сделать этого, потому что нем. Никогда не чувствовал я ничего подобного прежде, а вы?
Левингтон покачал головой.
— Выйдем на берег, — проворчал он. — Может быть, почувствуем себя лучше, ступив на твердую землю.
Они причалили к берегу посреди густых камышей и засохшей прошлогодней травы, и Левингтон, выпрыгнув из лодки с якорем в руках, чтобы снести его на берег, вдруг громко вскрикнул и остановился. Он стоял на одном месте, не двигаясь, и так пристально смотрел перед собой, что Арндель тоже выпрыгнул из лодки и подошел к нему.
Затем оба остановились как вкопанные, устремив глаза на дорогу, шедшую от берега в лес.
Это была странная дорога, — широкая и хорошо проторенная, но посредине заросшая травой в полметра высотою, имевшей вид широкой колышащейся полосы; с обеих сторон этой полосы почва как будто была не утоптана ногами какого-нибудь животного, а истыкана ямами, более глубокими в тех местах, где земля была мягче, как будто их сделали, слегка ударяя ломом или тыча в землю заостренной палкой.
Но чго было необъяснимо а этой дороге, гак это чрезмерная ширина полосы непротоптанной травы расстояние между обеими истыканными тропками. Можно было подумать, что эта большая дорога проложена каким-то живым существом, не только огромным, ни и имевшим ширину, равную его длине. Там и сям с обеих сторон дороги на деревьях и сучьях виднелись ссадины и большие царапины, как будто их хватали и рвали железными клещами.
— Черт возьми! — вскричал Арндель, медленно переводя дух.
— Ну, уж, право. Это, знаете ли, я вам скажу… — отозвался Левингтон, разводя руками и останавливаясь в недоумении.
Охотники были знакомы из собственного опыта с тропами большинства крупных животных, водящихся в разных странах; но такой дороги, как эта, им никогда не приходилось видывать во время их запутанных, но и увлекательных похождений. Это был путь исполина, тропа допотопного чудовища. А следы его ног, отвратительные заостренные следы! Что же тогда можно было сказать о них?
Левингтоя повернулся и пошел по дороге к берегу. Затем он наклонился над тиной у самого края воды и, пробормотав что-то, кивнул своему приятелю. Кроме заостренных ям, как будто сделанных неизвестным орудием, здесь были другие следы, — странные большие извилистые царапины- длинные неправильные борозды, а в одном месте, где заг-адочное чудовище спускалось в воду, виднелась длинная гладкая ссадина, как будто здесь кто-нибудь спустил на воду лодку.
— Да, это необходимо, — промолвил Арндель.
— Что необходимо? — спросил Левингтон.
— Необходимо не мешкая расследовать это дело. Нам надо отправиться по этой большой дороге. Хватит у нас на это мужества?
— Да, — ответил Левингтон.
И охотники тронулись вместе на откос, держа винтовки наготове.
Не знаю, кого они думали встретить. Быть может, они совсем не думали об этом, а только приготовились на всякий случай, все время ясно сознавая близость нависшей над ними неведомой опасности.
Дорога привела их под густую прохладную сень старых деревьев, в самой глубине леса и здесь окончилась — дальше идти было некуда. Они очутились на самом краю опасного скользкого тинистого спуска в воду, черную в тех местах, где она не была затянута тиной, и зеленую и пурпуровую там, где ее покрывал радужный налет гнили.