— Какое дьявольское лицо. Я отдаю голос за мучительную смерть, — спокойно сказал один.
— Вы что, против планеты Шайоль? — поинтересовался другой.
— Обиталище «дромозом», — констатировал третий, — подойдет ему лучше всего!
Один из судей заметил, что обвиняемый все слышит, и включил звукоизоляцию. Тогда Мерсеру казалось, что все мучения позади. Сейчас он думал иначе.
На Шайоле должна жить куча людей, потому что оттуда еще никто не возвращался. Теперь он станет одним из них.
Врачи дали ему наркоз, и он провалился в блаженную темноту.
Придя в себя, он обнаружил, что кожа по всему телу покраснела и распухла. Боль была нестерпимой, и он застонал.
Тут же вошла медсестра и надела ему на голову металлический шлем. Чтобы побороть внезапно накативший приступ боли, ему пришлось сжать кулаки, глубоко вонзив ногти в ладони.
— Если хотите, можете кричать, — сказала сестра. — Через несколько минут прибор найдет нужный центр в мозгу.
Она щелкнула тумблером. Боль покинула его тело, сменившись восхитительным блаженством.
Сестра молча отошла в угол комнаты.
— Спасибо, — как можно радушнее пробормотал он.
Присмотревшись, он увидел, что и на ней красуется такой же металлический шлем. Лицо сестры покрылось румянцем. Мечтательно-просительно она произнесла:
— Кажется, вы хороший человек. Я думаю, вы не станете доносить на меня?
— Но ведь это запрещено?.. — неуверенно произнес Мерсер, имея в виду шлем на ней.
— А как еще выдержать все это? — пожала плечами сестра. — Вы отправитесь вниз, на планету, где с вами произойдут разные ужасы. Затем оттуда будут присылать к нам различные части вашего тела, непрерывным потоком. Возможно, мне не один раз предстоит увидеть вашу голову, замороженную и готовую к препарированию, прежде чем истекут два года моего контракта. У нас тоже есть нервы. Нам слышно, как вы там кричите. Ведь и после того, как Шайоль возьмется за вас, вы все равно останетесь человеком. Поэтому, чтобы окончательно не свихнуться, время от времени я устраиваю себе сеансы отдыха. А теперь снимите шлем.
Она как-то оказалась рядом с его кроватью. Мерсер снял шлем и с себя и с нее.
— Минутку, — произнесла сестра уже нормальным голосом. Сейчас я вами займусь. Надеюсь, я вам ничего не сказала про то, что творится внизу?
— Вы молчали, как рыба, — заверил он ее.
Поцеловав его в губы, она вновь водрузила шлем ему на голову.
— Вот так. Ты — парень, что надо.
Она была восхитительной женщиной, и если бы не шлем… Но… и, закрыв глаза, он стал предаваться наслаждению, десятикратно стимулированному при помощи шлема в нервных центрах мозга.
Чьи-то жесткие пальцы на локте привели его в чувство и заставили открыть глаза. Рядом с койкой стоял пожилой, внушительного вида мужчина:
— Она вновь занимается этим, — сердито сказал он. — Я — доктор Вонаит, и я сейчас сниму с вами это ведро.
Резким движением он сорвал шлем. Мерсера сразу же скрутило от боли. Он закричал, каким-то уголком сознания уловив, что врач спокойно наблюдает за этим. Через некоторое время доктор спросил:
— Ну как?
— Теперь чуточку лучше.
— Хорошо, поговорим.
— Слушаю вас… доктор…
— Вы осуждены, к вас отправят на эту планету, — врач указал вниз. — Вам хочется рассказать о своем преступлении?
Мерсер вспомнил дворец и тихое мяуканье каких-то непонятных созданий, которых он касался. Мерсер напрягся.
— Нет. У моего преступления нет названия. Оно против семьи императора…
— Отлично, — кивнул врач. — Вы не хотели бы, чтобы я лишил вас разума, прежде чем вы очутитесь там? — Он указал вниз.
Мерсер посмотрел на врача. Он не доверял медицине. Возможно, это очередная уловка, чтобы обострить его страдания. Жестокость императора общеизвестна. Если он приговорен к Шайолю, то почему этот врач хочет облегчить его участь и пытается нарушить закон?
По выражению лица Мерсера врач все понял.
— Итак, вы отказываетесь, — с сожалением произнес он. Тогда мне остается лишь подготовить вас. Хотите шлем?
— Вы можете рассказать мне, что там, внизу?
— Кое-что могу. Там живет наш рабочий. Он человек по разуму, хотя и с нечеловеческой внешностью. Он — клон, выращенный из клеток животного. Очень добросовестный. Дромоза это довольно оригинальная форма жизни. К счастью, обитает только на Шайоле. Когда дромозы внедрятся в ваше тело и воспроизведут какой-либо из ваших органов, Бликат — это имя рабочего — безболезненно вырежет его и отошлет сюда. Мы эти органы замораживаем и отсылаем по назначению. Половина операций по замене органов делается благодаря существованию дромоз. Шайоль — планета бессмертия… При всем желании вам не удастся там умереть.
— То есть как? — поразился Мерсер. — А мое наказание что — будет вечным?
— Я хотел сказать не это, — уточнил врач, — вы быстро не умрете. Но помните, какие бы лишения не преследовали вас: образцы, которые отсылает нам Бликат, помогут тысячам людей.
— А покончить самоубийством там можно?
— Не знаю, — честно признался врач. — До сих пор подобного не случалось. Хотя, возможно, им бы этого и хотелось.
— С Шайоля возвращаются?
— Нет.
— Там можно общаться с другими?
— Да.
— Там есть охрана?
— Никого! — вскричал врач. — Вы глупец! Это не наказание… Хотя людям очень не нравится находиться там. Там никого из охраны нет.
— Но как же так? — не понял Мерсер.
— Лишь Бликат, который помогает нам. Итак… Вы по-прежнему хотите сохранить зрение и разум?
— Да. — твердо ответил Мерсер. — Коль уж мне выпало столько испытаний… я хочу пройти и остаток пути…
— Тогда разрешите, я одену вам шлем, чтобы вы получили еще одну дозу.
Состояние под шлемом напоминало опьянение.
Врач поднял руку. Мерсер удивился этому жесту, но затем понял, что Вонаит прощается с ним.
— Доброй ночи, мистер Мерсер; прощайте.
2
Спутник служил космическим госпиталем. Разговоры с врачом теперь казались ему сном.
Еще дважды медсестра пробиралась в его бокс, где они вместе «отдыхали» под шлемами. Несколько ванн задубили его кожу. Под наркозом у него удалили остатки зубов, заменив их стальными резцами. Ногти на руках и ногах после спецобработки превратились в жуткие когти. Но рассудок по-прежнему был чист.
Наконец настал день отправления. Его уложили в ракету, взревели двигатели, и он почувствовал вкус крови на губах.
Первое, что он ощутил, придя в себя, был непривычный холод. Кто-то помог ему встать. Полностью очнувшись, он увидел бычью морду, раза в четыре больше человеческого лица. В больших коровьих глазах читалась доброта. Судя по остальному телу, это был мужчина. Решив, что Мерсер достаточно пришел в себя, он заговорил:
— Я друг, зовут меня Бликат, и я всегда в случае опасности приду к вам на помощь.
— Мне очень больно, — пожаловался Мерсер.
— Конечно, у вас болит все тело. Это результат падения.
— Можно шлем?! — взмолился Мерсер.
Бликат рассмеялся.
— У меня нет ни одного. Зато у меня есть кое-что получше. Не бойся. Все будет о’кей.
Мерсер с сомнением посмотрел на него. Шлем дарил ему минуты счастья на спутнике. Здесь тоже нужна хоть какая-нибудь стимуляция мозга, чтобы преодолеть мучения, которые ожидают его по выходе на поверхность…
Громоподобный хохот Бликата наполнил комнату:
— Вы слышали о конданине, приятель?
— Нет, — признался Мерсер.
— Это наркотик, его не упоминают даже в секретных справочниках.
— У вас он есть?
— У меня суперконданин. Если вы примете его сейчас, то через три минуты умрете. Однако эти минуты превратятся в века счастья.
— Но тогда какая мне от него польза?
— Ничто не помешает вам принимать его после того, как дромозомы поработают над вами. Сейчас я кое-что покажу…
«Какой тут может быть выход, — уныло подумал Мерсер. — Неужели он думает, что я смогу покинуть эту планету».
— Посмотрите в окно, — тем временем продолжал Бликат, — и скажите мне, что вы видите.
Воздух был прозрачен. Шайоль напоминал гигантскую пустыню горчичного цвета. Метрах в ста от окна виднелись какие-то розоватые предметы, показавшиеся Мерсеру живыми. Еще дальше, справа, лежала огромная статуя, представляющая собой человеческую ногу высотой с шестнадцатиэтажный дом.