— Извините, — сказал Фармен. — До меня только что дошло. Это вы не канонаду слышали, а меня.
— Вас, мсье? Не понял шутки.
— Никакая это не шутка. Вы слышали мой самолет. Когда он преодолевает звуковой барьер, то слышится нечто наподобие взрыва. — Он смотрел на их лица. — Вы мне не верите?
Стакан Деверо был пуст. Блэйк встал, держа в руке свой пустой бокал. Он потянулся за стаканом Деверо, но тот убрал его руку.
Блэйк пошел к бару только со своим бокалом.
— Я не думаю, что смогу понять принцип действия самолета, — сказал Деверо. — Но теперь, когда вы показали, на что он способен…
— Это всего лишь небольшая часть, — ответил Фармен.
— Да. Но того, что мы увидели, достаточно, чтобы покончить с Бруно Кайзерлингом.
— Мой самолет способен на это, — сказал Фармен.
— Будем надеяться, — сказал Деверо, позволив себе небольшую улыбку. — В любом случае, надо попробовать. Если вы скажете, куда можно прикрепить пулемет…
— Мне не нужны пулеметы, — заявил Фармен.
— Но, мсье, на аэроплане должно быть оружие. Аэроплан без пулемета, все равно, что тигр без зубов и когтей.
От мысли, что на носу «Пика-Дона» могут укрепить пулемет, ему стало не по себе.
— У меня есть свое вооружение, — сказал Фармен. Вернулся Блэйк и поставил свой стакан на стол, слегка расплескав бренди. Пулеметы снизят аэродинамические качества самолета. Он, возможно, и летать с ними не сможет.
— Аэро… что? — спросил Блэйк. — О чем это ты говоришь?
Фармен наклонился вперед.
— Послушайте. Вы видели мой самолет, ладно. Видели там возле шасси балки?
— Я видел, — сказал Деверо.
— На каждой из них крепится ракета. Одной из них достаточно, чтобы уничтожить целую эскадрилью.
— Да? И сколько там таких ракет? Восемь?
— Шесть, — ответил Фармен. — Сколько эскадрилий у немцев в этом секторе?
— Две, — сказал Деверо. — Но, мсье, люди, которые оснащали ваш самолет, вряд ли понимали что-нибудь в воздушном бое. Надо обладать особой меткостью, чтобы даже шестью ракетами сбить один самолет. Надо помнить, что аэропланы движутся, а не висят неподвижно, как воздушные шары. Часто я тратил сотни патронов, так ни разу и не попав в противника. И то, что вы собираетесь вступить в бой, имея возможность выстрелить в неприятеля всего шесть раз… Это сумасшествие. Вряд ли это увенчается успехом.
— Я не просто выпущу их, — ответил Фармен. Как он мог все объяснить? — Мой самолет настолько скоростной, что оружейные системы не могут полагаться на человеческие чувства. Мои ракеты сами находят свою цель. Они…
По их лицам он понял, что они не верят ему.
— Послушайте, — сказал он. — Я показал вам, что мой самолет делает то, о чем я вам рассказывал. Он быстрее любого вашего аэроплана. И поднимается гораздо выше. А теперь дайте мне достаточно топлива, чтобы вступить в бой с Кайзерлингом, и я покажу, на что способны мои ракеты. Они сотрут его в порошок в мгновение ока.
— Бруно Кайзерлинг опытный пилот, — сказал Деверо. — Это человек, которого невозможно убить. Мы пытались это сделать. Все пытались. Сколько он сбил наших пилотов и сколько еще собьет, пока не окончится война. Так что не рассчитывайте особенно на свое оружие.
— Дайте мне только керосина на один полет, — сказал Фармен.
— Только на один полет. Об остальном я сам позабочусь. — Волноваться ему было не о чем. Воздушный бой между аэропланом времен первой мировой войны и истребителем середины двадцатого века похож на схватку человека и гориллы.
— Но, мсье, у вас же есть керосин, — слегка удивился Деверо. — Мы вам дали почти две тысячи литров.
Фармен покачал головой.
— Я его сжег. Керосина, который остался в баках, хватит разве что на то, чтобы наполнить ваш стакан.
Деверо посмотрел на свой пустой стакан.
— Мсье вы шутите.
— Это не шутка, — сказал Фармен. — «Пика-Дон» летает со скоростью ракеты, но ведь это не просто так. Может быть, вы знаете, что такое закон сохранения энергии. Это просто ненасытная машина.
Воцарилась тишина. Молчали не только за их столиком, но и за остальными тоже. Фармен подумал, что эти летчики, возможно, понимали по-английски лучше, чем он думал. Блэйк отпил изрядный глоток бренди.
— И сколько керосина понадобится?
— Десять тысяч галлонов на час—полтора.
Снова воцарилась тишина.
— Мсье, — наконец сказал Деверо. — И простое топливо достать не так уж просто. Сейчас я попытаюсь взвесить возможное уничтожение Бруно Кайзерлинга — что является нашим всеобщим желанием — и объяснение, для чего мне понадобится такое количество парафинового масла для кухни. К тому же у меня до сих пор есть сомнения в успехе вашей миссии. Мне придется взять с вас слово, что это парафиновое масло необходимо вам для полета.