Харви кивнул сам себе. Сможет ли командир чужаков заключить — а это было допустимо, — что таинственное судно может покинуть воду или что не все его Орудия специализированы для этой стихии? Догадывается ли он, что у этой штуки там, внизу, есть козырь в руках? Они, конечно, узнают, что разведчик был уничтожен не ядерным оружием. А чего стоит обычное оружие против космического корабля? Харви всей душой надеялся, что чужак подумает именно так..
— Ракеты — к пуску!
Ему вдруг, подумалось, что он не имеет права проиграть этот бой. В конце концов, у него боевой корабль, и он должен сражаться, вот и все. Одно дело — разумная осторожность, и совсем другое — бегство от боя в безопасную гавань. Да и бежать-то некуда — гавань эта появится через миллионы лет.
— Ракеты готовы, сэр.
Он кивнул. Миндел говорил так, словно докладывал: «Койки убраны».
— Обратный отчет!
Он почувствовал неуверенность. Ракеты типа «Гончий пес» предназначались для поражения наземных целей — портов, гаваней и тому подобного. Кто знает, сработают ли они как перехватчики?
Он снова посмотрел в перископ. Промахнуться нельзя, корабль висел почти над ними, не более чем в пяти тысячах футов.
— Ноль. Ракета пошла, сэр.
— Вторую к бою! Быстро!
Он хотел выпустить две ракеты, а потом погрузиться и уйти. Слава Богу, из-за грязи и водорослей на поверхности разглядеть лодку невозможно. Но у чужаков, конечно, есть чуткие приборы невизуального обнаружения.
— Готово, сэр.
— Отсчет!
Как только послышалось «Ракета пошла!», Харви скомандовал погружение. Ощущая во рту гнусный металлический привкус, он ждал, когда наполнятся цистерны.
— Выровняться! Полный вперед!
Видит Бог, он не убежал. Но не слишком ли торопился?
Он начал считать про себя секунды и к концу второй сотни успокоился. Нельзя обольщаться: ракеты, конечно, отпугнут чужаков, но не помешают им вернуться. Даже в случае прямого попадания они пробьют в корабле самое большее тридцатифутовую дыру. А для такой громадины этого мало. Во время войны ему довелось видеть суда с развороченными в клочья надстройками, с корпусами, расстрелянными в решето, — и они держались на плаву.
Субмарина делала тридцать один узел, максимальный ход под водой, и теперь он считал не секунды, а минуты. На исходе седьмой сквозь шум винтов пробился глухой скрежет, и лодка тяжело вздрогнула.
Тогда Харви приказал застопорить машины и приготовиться к всплытию.
Снова донеслись знакомые звуки: скрежет снимаемого металла, треск ломающихся переборок. Такое он слышал не однажды. Машины и орудия срывались с креплений, сокрушая переборки кренящегося судна; Однажды он видел тяжелую герметическую дверь, начисто вывернутую давлением воздуха, сжатого напором воды.
— Что скажешь об этих звуках, боцман?
Тот нахмурился.
— Похоже, тонет корабль. И чертовски большой. Быстро тонет. Рушатся механизмы, слышите, сэр? Вроде работают помпы. Неужто это мы его сбили, сэр?
— Кажется, мы. — Внезапно Харви ощутил странную слабость и дрожь в ногах. Он победил эту штуку, а ведь она была побольше его родного городка.
На мгновение вспыхнула истерическая радость, но он быстро подавил ее. Не так уж ловко они сбили корабль, не в куски разнесли. Просто одна ракета, а может, и обе повредили его ровно настолько, что он уже не мог держаться в воздухе. С тысячефутовой высоты он не упал камнем — понадобилось семь минут.
Но почему он так быстро тонет? Вдруг он понял, что космический корабль строился на диаметрально противоположном принципе. Неужели подводный? Корпус «Тауруса» рассчитывался на давление извне, а у космического корабля снаружи — вакуум, а внутри — давление воздуха. Его переборки, аварийные и спасательные люки, несомненно, должны были удерживать воздух и не выдержали, когда в корабль ворвалась вода.
Слабые звуки, проникавшие в лодку, говорили, что большинство машин корабля еще работают с полной отдачей. Когда до них доберется вода, они замолкнут.
Харви ощутил странное покалывание в ладонях и ступнях, потом — удар в поясницу. Ему показалось, что субмарина сделала двойное сальто, откуда-то выхлестнуло голубое пламя, послышался вопль. Кажется, он потерял сознание, но, очнувшись, обнаружил, что стоит на том же месте, ошеломленный и дрожащий.
Стояла поразительная тишина, скрежет и грохот совершенно прекратились.
Харви глубоко вздохнул, пытаясь побороть тошноту, и огляделся.
— В чем дело, боцман?
— Погиб Уилкинс, сэр. Он проверял бортовую электросеть, и его ни с того ни с сего ударило током.
— Ни с того ни с сего?
— Уилкинс знал свое дело, сэр. Разряд был внезапный, вроде взрыва.
— Ясно. Положите его пока в торпедный отсек, а я приду туда попозже, сейчас — всплытие!
Несколькими минутами позже он заглянул в перископ. И с удивлением и облегчением он увидел вокруг стальные волны Северной Атлантики.
— Ну вот и все. — Лэксленд давно уже расхаживал по кабинету. Он снял очки, и лицо его сделалось старше и жестче. — Мы предполагали что-то в этом роде.
— Так вы верите мне, сэр? — В голосе Харви удивление мешалось с подозрительностью. — Вы не смеетесь надо мной?
— Напротив. Дело в том, что на корпусе вашей лодки нашли ископаемые водоросли. — Он коротко улыбнулся. — Так считают специалисты, хотя, конечно, мы не рассказывали им, в чем дело. Собственно, лишь четыре высших офицера военной разведки знают правду. Всем прочим придется довольствоваться более-менее правдоподобной версией. Ваши люди видели лишь фрагменты целого и будут помалкивать. Расскажи кто-нибудь из них о морском чудовище, например, и каждый назовет его трепачом..
— Но есть еще Миндел, сэр, мой старпом.
— Лейтенант Миндел болен, у него лихорадка, к счастью, в легкой форме. Когда он придет в себя, мы убедим его, что все это горячечный бред. Похоже, из него выйдет первоклассный офицер.
— Но к чему все это, если вы мне верите? — озабоченно спросил Харви.
— Разве не ясно? — Лэксленд открыл досье. — Вы сделали вывод о скачке во времени, основываясь лишь на изменении климата. «Будучи атакован летательным аппаратом, как он его называет, он тем не менее не может детально описать его, идентифицировать его, что дает повод сомневаться в его здоровье». — он мягко улыбнулся. Даже в разведке есть люди с фантазией. Если они заподозрят, что все это не было массовым психозом, то захотят узнать всю правду.
Лэксленд закрыл досье и положил его на стол.
— Хотя вы не физик, капитан Харви, вы, надо полагать, вывели для себя какую-то теорию о вашем… скачке во времени.
— Да, сэр. Я думаю, причина не в «Таурусе», а в них.
— Продолжайте.
Харви насупился, подыскивая слова.
— Я думал, что странствующий среди звезд корабль должен преодолевать не только пространство, но и время. Может, они искривляют время относительно пространства, чтобы путешествие не длилось целую вечность. Я так думаю, потому что мой радист ловил какую-то передачу, но толком настроиться на нее так и не смог. Наверное, мы попали в зону действия их машин, когда они манипулировали временем, и нас забросило в прошлое.