Глаза его изменились. Они больше не походили на глаза греческой статуи. Не были они уже и голубыми, превратившись в черную, бездонную пропасть, холодную, как сам космос.
— В чем заключалась моя ошибка? — спросил он, скривившись в улыбке, которая вовсе не была улыбкой.
Теперь я не сомневался, что действительно наткнулся на что-то необычное. Он сидел по другую сторону стола, а я даже не знал, чего он хочет и каковы мотивы его поступка. Я ничего не знал — да и откуда? Раз уж мы всю жизнь познаем наших близких, то сколько времени нужно, чтобы познать существо со звезд?
Я бы многое отдал, чтобы вести себя как герои «космических опер», которые в подобных обстоятельствах вежливо улыбаются и говорят: «Так ты с Арктура? Ну до чего тесна Вселенная!» А потом обнимают друг друга и идут в ближайший бар пропустить стаканчик.
У меня мелькнула идиотская мысль, что я даже не знаю, пьет этот тип пиво или нет. Не буду описывать борьбу со своим организмом, особенно мышцами, чтобы не дать ничего по себе заметить. Во всяком случае я сумел усидеть на стуле и сохранить вежливое выражение лица. Сказался большой опыт общения с людьми.
— Я не мог ничего в вас почувствовать, — ответил я. — Совершенно ничего, пустота.
Он и сейчас выглядел так же пусто, только глаза снова стали голубыми. Но уж лучше это, чем недавняя чернота.
В такой ситуации на язык должны проситься миллионы вопросов, но мне все время казалось, что я сижу рядом с бомбой, не зная, что может вызвать ее взрыв. Я мог решиться лишь на нечто совершенно тривиальное.
— Давно вы на Земле? — спросил я. Чем не: «Привет, Джо! Давно вернулся в город?»
— Несколько ваших недель, — ответил он. — Но сегодня я впервые среди людей.
— А где вы были до сих пор?
— Учился.
Его ответы становились все короче, и вновь что-то странное творилось с его мышцами.
— Где вы учились? — настаивал я.
Он встал с места и протянул руку.
— Мне пора, — заявил он. — Разумеется, моя просьба о работе снимается. Нам нужно еще многому научиться.
Я поднял брови.
— Вы полагаете, я обо всем забуду? О такой встрече?
Он вновь улыбнулся своей странной улыбкой.
— Кажется, на этой планете есть обычай сообщать обо всех проблемах в полицию. Можете сделать это.
Не знаю, сказал он это, движимый иронией или обычной логикой.
Он вышел, а я неподвижно стоял у стола, глядя, как закрывается за ним дверь.
Что мне делать? Идти следом?
Я пошел.
Я не шпион, но прочел достаточно детективов, чтобы знать, как следить за кем-то, самому оставаясь незамеченным. Через некоторое время мы дошли до тихого, спокойного района одноквартирных домов. Я стоял за пальмой, делая вид, что закуриваю, а он вошел в один из этих домов. Какое-то время он повозился у двери, потом открыл ее и вошел, а дверь закрылась.
Выждав немного, я поднялся по ступенькам и позвонил. Открыла седовласая матрона, явно оторванная от занятия на кухне, потому что вытирала руки о фартук.
— Я ничего сегодня не покупаю, — заявила она, не успев еще до конца открыть дверь.
Тем не менее она смотрела на меня с интересом, ожидая, что я предложу.
Я вызвал на лицо лучшую из своих улыбок, предназначенных для пожилых женщин.
— А я ничего и не продаю. — И я вручил ей свою визитку.
Она удивленно изучила ее и подняла голову.
— Я бы хотел видеть Джозефа Хоффмана, — вежливо продолжал я.
— Боюсь, вы ошиблись адресом.
Я уже готовился сунуть ногу в дверь, но это оказалось ни к чему.
— Он был у меня в конторе минут двадцать назад, — объяснил я, — а уходя, оставил свой адрес. Предложение работы поступило сразу после его ухода, а поскольку я все равно шел в этом направлении, то решил заглянуть и сказать ему лично. Это довольно срочно, — добавил я. Несколько раз такое действительно случалось, но сейчас даже я сам не верил в то, что говорю.
— Никто здесь не живет, кроме меня и моего мужа, — упиралась хозяйка. — А он уже давно на пенсии.
Мне было все равно, чем занимается ее муж, — он мог давно висеть вниз головой на дереве. Меня интересовал тот тип.
— Но я видел, как тот молодой мужчина входил сюда, — не сдавался я. — Просто я не успел его догнать.
Она подозрительно оглядела меня.
— Не знаю, куда вы клоните, — ответила женщина, поджав губы, — но я все равно ничего не куплю. И не подпишу. Я даже не хочу с вами разговаривать. — Похоже, она действительно верила в то, что говорит.
Я извинился, бормоча что-то об ошибке, которую, кажется, совершил.
— И мне так кажется, — кисло ответила она и с достоинством закрыла дверь. Готов прозакладывать голову, что это было настоящее достоинство.
Руководствуясь конторой по найму, можно завести множество друзей. В следующие несколько дней эта несчастная старая дама явно должна была решить, что дом ее подвергся нашествию.
Сначала явился монтер с телефонной станции для локализации якобы обнаруженного повреждения, потом — специалист по газу проверял пломбы на счетчике, а за ним электрик искал место короткого замыкания. Я молился только о том, чтобы ее муж не оказался, к примеру, электриком и не разоблачил весь маскарад. Последним пришел человек из Статистического Бюро, чтобы уточнить некоторые данные последней переписи.
Дом был обыскан кирпич за кирпичом, начиная от подвала и кончая чердаком. Женщина говорила правду: в нем не жил никто, кроме нее и ее мужа.
Я ждал три месяца, исходив все тротуары в поисках молодого человека, но все было напрасно.
И вдруг однажды открывается дверь моего кабинета, и Марджи вводит молодого мужчину. За его спиной она хваталась за сердце и безумно трепетала ресницами.
Он был высоким, темноволосым, красивым, с живыми, сверкающими глазами. Его обаяние ударило меня с силой кузнечного молота. Такие люди никогда не приходят в бюро по найму, им это просто не нужно. Любой хозяин примет его после трехминутного разговора, а потом будет гадать, почему это сделал.
Звали его Эйнар Джонсон, и родом он был из Норвегии. Если он считал меня наивным, которого легко обмануть, то я сразу поставил все на свои места.
— Прошлый раз вас звали Джозеф Хоффман, — сказал я. — А в антропологическом смысле вы были скорее нордической расы.
Огоньки в его глазах мгновенно погасли, а на лице появилось раздражение. Я бы даже сказал, изрядное раздражение. К тому же, выглядевшее совершенно искренним.
— На чем я засыпался сейчас? — нетерпеливо спросил он.
— Объяснение этого заняло бы слишком много времени. Сначала я хотел бы послушать вас.
Как ни странно, но чувствовал я себя совершенно свободно. Я понимал, что под этой внешностью человеческой оболочки кроется чужое, непонятное существо, но камуфляж был настолько совершенен, что позволял забыть об этом.
Довольно долго он разглядывал меня, потом встал:
— Мы полагали, существует не больше одного шанса на миллион, что меня опознают. Признаться, мой предшественник нам не удался, но с тех пор мы многому научились, и все это было собрано в личности, которую я теперь ношу.
— Я прошел вею южную Калифорнию, — продолжал он. — Какое-то время работал продавцом, ходил на танцы и приемы, напивался и трезвел, и никто, повторяю, никто ничего не заподозрил.
— Они были не очень-то наблюдательны, правда? — спросил я с иронией в голосе.
— Но вы-то наблюдательны, — ответил он. — Я потому и пришел сюда, чтобы пройти последнюю проверку. Мне бы хотелось знать, в чем моя ошибка.
— Сюда приходят разные люди, — начал я. — Человек, регистрирующийся в разных бюро как безработный, чтобы жить на пособие, несчастный, которого гонит сюда жена, угрожая, что, если он не найдет работу, она бросит свою; детектив, ищущий тайные букмекерские конторы. Все, кто угодно. — Он слушал с интересом, а я скривился. — Все они раскрываются в течение максимум двух минут. С вами случилось то же самое, но вы не относитесь ни к одной категории, с которыми я обычно имею дело. А кроме того… я ждал вас.