— А я решила до завтра не быть разумной, — ответила она. — Во всяком случае, я не вижу разумности в том, чтобы начинать становление нашего вида с обмана людей. Черт побери, Хальм, я же тебе ничего не говорила о лонтестанке! И все-таки…
Она замолчала, так как в голову ей пришла другая мысль.
— Но вообще-то ты здорово все проделал, как настоящий пограничник! Ты с Лонтестана или с Коммуналити?
— С Коммуналити, — проворчал он.
— Попробую найти твою карточку, когда буду дома, — сказала Гвенвин. — Интересно, как удалось тебе изъять все данные из компьютеров. И как ты получил данные на меня и на Марвис, когда мы даже не подозревали о твоем существовании. Думаю, это было ловко сделано. Ты за несколько часов мог предвидеть, что я и она появимся у Арборы, и сумел встретиться с каждой наедине. Ладно, прощай, Хальм. Живите с Марвис и рожайте побольше детей.
— Ты вернешься, Гвенвин, — уверенно сказал он.
— Я так не думаю.
— Ты сейчас слишком рассержена, но за время пути образумишься, — рассмеялся он. — И не забывай, что я единственный подходящий для тебя мужчина.
— На это, пожалуй, не рассчитывай. И не обманывайся. Может быть, где-то рядом есть точно такие же. А если и нет, то даже тогда я скорее останусь старой девой, чем буду твоей второй женой.
— Я тебя не понимаю, — жалобно сказал он.
— А я неразумна. И если бы ты это понимал, то мог бы предвидеть мое глупое стремление увести Марвис прочь от Арборы, раз уж я сама ухожу. Если б я этого не сделала, может быть, я и не раскрыла бы твоего обмана.
— Ладно, — успокаивающе сказал он, — такую ревность мне и правда трудно понять. Но, улетая сегодня утром, ты была уверена, что вернешься?
— То есть ты хочешь знать, люблю ли я тебя? — усмехнулась она. — Ха, если ты и вправду думал, что мы можем не соперничать с Марвис, я тебе не завидую. Мы же и вправду стреляли друг в друга. Вот это я и пыталась предотвратить, а не заботиться о том, чтобы выиграть тебя. Люблю тебя? Черт возьми, Хальм, ты мне даже не нравишься!
С этим она прыгнула к дому. Она сказала все, что хотела сказать. Но, черт возьми, как она теперь будет искать нужного мужчину, когда достигнет возраста Марвис?
Несколько часов спустя и далеко от Арборы, какой-то голос зазвучал в ее приемнике.
— Счастливого пути, Гвенвин Остер.
— А? Кто это?
Нет ответа.
Кто же это мог быть? Звонкий голос, как у двадцатилетнего мальчишки. Но что здесь мог делать этот малыш, и откуда он ее знает?
Через несколько лет она узнала точный ответ. К тому времени голос мальчишки превратился в мужской баритон…
Гвенвин никогда не вернется на Арбору. Вернутся ее дети.
Перевод с англ. Т. Завьяловой
Фрэнк Башби
ВЕРХОМ НА ЕДИНОРОГЕ
Я все еще никак не поверю в то, что никому не нужна в свои семнадцать лет. Меня, наверное, считают просто сукой, да, кобылой на машине.
Рилло часто говорит мне:
— Не выражайся так непристойно. Ты разрушишь свей проклятый имидж.
Мне кажется, я его уже давно разрушила — ну и черт с ним, в этом повинна не одна я.
Рилло Фурилло — мой муж, кинозвезда, известен вам наверняка — большой, красивый парень с нагловатой поросячьей улыбкой. На вид он вполне располагает к себе окружающих, если они не знают того, что он всегда играет колодой, в Которой тридцать восемь карт. И меня вы наверняка знаете — очаровательную крошку Вендину Ториз, уже не первый год являющуюся самой популярной детской актрисой, с огромными голубыми глазами и длинными белокурыми локонами, до которых никому не разрешается дотронуться. Этакая шестнадцатилетняя очаровашка — ни разу не целованная. Может, и осталось такое место, куда меня еще ни разу не целовали — думается, это гланды. Хотя, кое-кто пытался…
Все произошло прошлой осенью, когда мы едва-едва завершили съемку фильма для телевидения, где я играла главную роль вместе с известным актером Арни Каразнеком. Должна заметить, что все фильмы Арни всегда идут с многочисленными рекламными паузами. Как вы правильно считаете, мне часто приходилось делить с ним постель, и вот в один из таких моментов, как вы догадываетесь, зазвонил телефон.
Я сказала:
— Проклятье! — и это того стоило, однако он снял трубку.
— Хэллоу? А, это ты, Фил. Да-да, продолжай. Я сейчас не занят. Конечно, нет, дура! Фил? Заткнись, я сказал! Да нет, не тебе, Фил. Тупица проклятая. Да нет, не ты, Фил. Вендина, заткнись, черт возьми, не то сейчас схлопочешь! Забудь, что ты слышал, Фил. О’кей? Хорошо, Фил. Что? Нет, о боже. Нет. На приеме? В юниорской высшей школе? Хорошо, хорошо. Теперь послушай, что необходимо сделать…
Здесь я всегда прекращаю слушать. Обычно «это необходимо сделать» затягивается у Арни на целый час… Я преспокойно удалилась на остаток разговора в уборную, где принялась читать статью Кливленда Эйворда в «ТВ Гайд», где говорилось о моем сериале «Венды Вендины». Я была почему-то уверена, что сериал ему нравится, но критик Эйворд оказался форменным мерзавцем.
Я перечитывала статью третий раз, когда Арни постучал в дверь:
— Выходи оттуда, слышишь? Ты разрядишь все батареи в вибраторе. — Дурила Арни — батареи не работали еще со времени его последнего телефонного разговора. И все-таки я вышла.
— Меня не интересуют эти чертовы батареи Арни. Я просто хочу, чтобы когда-нибудь…
— Идем, Вендина. Серьезное дело.
— Да? И у меня серьезное. Ладно, говори, кто звонил?
— Рилло. Но лучше бы он не звонил. Ему, похоже, приказали позвонить.
Я промолчала — что можно было подумать о Рилло? Потом нашла немного выпить, зажгла сигарету в ожидании, когда Арни начнет рассказывать.
— Я объяснил Филу, что все можно уладить, но его проблему решить не совсем просто. Я могу рассчитывать на тебя, Вендина?
— В чем?
— Это будет роман века!
— Какой роман? — Я уже все поняла, но хотела услышать собственными ушами, чтобы удостовериться окончательно.
— Роман между тобой и Рилло. Что скажешь?
Вместо ответа я швырнула в него свой бокал. Арни успел увернуться, и бокал разбился о камин, но это было лучше, чем ничего.
— Я не собираюсь выходить замуж за чертова придурка Рилло!
— Послушай, малыш. Рилло не придурок, он слегка странный. Вот и все.
— Он слишком странный, хотя и дьявольски популярен. И, тем не менее, я попытаюсь, Арни.
Наша помолвка была подробнейшим образом описана во всех журналах и газетах.
— Я просто не в состоянии выразить всю глубину своих девических впечатлений, когда мы с Рилло наконец-то остались наедине со своей страстной, большой любовью, — так я заявила репортерам и, наверное, была искренна — его мощное тело, мужественная улыбка, ясные глаза и страстный голос повергли меня в трепет.
Мы действительно явились настоящей сенсацией для газетчиков, и три месяца подряд я не замечала Джекки[1] на обложках журналов.
Кризис наступил, когда мы с Рилло снялись в новом фильме — жизненном, честном фильме, совсем не для телевидения, ибо он был без рекламных вставок.
Мы сделали этот фильм очень быстро, и я очень хотела, чтобы его считали большим, приносящим радость событием, несмотря на явную развращенность. В первую очередь я ждала этого от Арни, однако по его мнению, мнению опытного кинооператора, во время съемок с самого начала был задан неверный ритм, и с неделю телефон молчал — Арни никто не звонил, и он не звонил мне. Таким образом, единственное, в чем мне повезло, это в том, что мы с Рилло поженились.
Очень плохо, что кинематограф сейчас в загоне, ведь раньше это был мир фантазий и сказок, своеобразный Диснейленд для людей среднего возраста и столь же среднего достатка. Вообще-то, сам Ария выдвинул идею снимать фильм в строжайшей тайне и сразу показывать по телевидению, дабы произвести ошеломляющий эффект.
После того, как он прочитал книгу Горальда Роббинса, босс Арни Каразнека идет в новых фильмах под своей настоящей фамилией. Многие считают, что это немного вызывающе, но он, кажется, не обращает внимания.