После паузы Чинелли сказал:
— Я виню себя в том, что вовремя не обратил внимания на его опасное состояние. Я видел, в каком напряжении он находился, когда с доктором Джеззардом случился срыв, но… Мне кажется, последней каплей был взрыв самолета с лабораторией. Слышали об этом?
— Только что по радио…
— Мистеру Кенту сразу сообщили об этом. Дело в том, что он распорядился послать туда все остатки этого кризомицетина. И, насколько я понимаю, все это было уничтожено. Он оставил записку, в которой говорится, что взрыв самолета окончательно убедил его в том, что кто-то преднамеренно распространяет Чуму — как и думал доктор Джеззард. Впрочем, записка очень неразборчивая…
Ответом ему была мертвая тишина. Чинелли обеспокоенно спросил:
— Вы слушаете, доктор Клиффорд?
— Да, да, слушаю… — ценой неимоверного усилия ответил Клиффорд. — Спасибо, что дали мне знать. До свидания.
Но это была ложь, сказал он себе. На самом деле его уже не было здесь. Он находился в странной новой вселенной, полной хладнокровных беспощадных монстров, которые отняли у него сначала любимую женщину, затем лучшего друга, а потом то, что могло спасти жизнь — или это только видимость — миллионам людей, которых он никогда не знал.
Он сел на край своей постели, уронил голову на руки и обнаружил, что все еще способен плакать, как ребенок.
7
— Доктор Клиффорд?
Он поднял взгляд от стопки историй болезни, которые взял из регистратуры в слабой надежде отыскать секрет изменчивости микроба.
— В чем дело, сестра? — недовольно спросил он у женщины, стоящей в дверном проеме.
— Вы просили дать вам знать в случае, если поступит хорошо одетый пациент без документов.
Клиффорд отодвинул бумаги и вскочил на ноги.
— Где его нашли?
— На Пэддингтонском вокзале около часа тому назад. Мы пробуем поддержать его с помощью кислорода, но он в очень тяжелом состоянии. У него доктор Маккаферти.
Это значит, что предстоит спор, мрачно подумал Клиффорд. Впрочем, положение было таково, что любые средства оправдывали цель — разгадку тайны этой болезни.
Новый пациент лежал в помещении, которое недавно из приемной было переоборудовано в палату. Маккаферти склонился над ним с фонендоскопом. У пациента было характерно обескровленное лицо, и даже на расстоянии нескольких ярдов Клиффорд слышал хрипение в его груди.
— Клифф, я ничего не понимаю, — сказал Маккаферти. — Судя по состоянию, в котором он сейчас находится, его должны были госпитализировать неделю назад. Ума не приложу, как он добрался до поезда!
Клиффорд внимательно разглядел пациента.
— Никаких документов не было? — спросил он у медсестры.
— Никаких. При себе он имел только пятифунтовую банкноту, немного мелочи и билет до Лондона. Ни бумажника, ни ключей, ни даже носового платка.
— Платок был ему необходим, чтобы содержать в порядке свой нос, так по-вашему? — с мрачным юмором заметил Маккаферти. Клиффорд глубоко вздохнул.
— Ладно. Позвоните в Скотланд-Ярд, позовите к телефону инспектора Теккерея из отдела по розыску пропавших без вести. Запомнили? Скажите ему, что к нам поступил один из загадочных пациентов, и попросите немедленно приехать сюда.
Сестра кивнула и поспешила к телефону.
— Что там насчет Скотланд-Ярда? — поинтересовался Маккаферти.
Клиффорд пропустил его вопрос мимо ушей.
— Как думаете, нам удастся разговорить этого пациента?
— Что?
— Вы же слышали, что я сказал! — рявкнул Клиффорд.
— Да, но… — Маккаферти облизал свои толстые губы. — Думаю, можно высушить его трахею, дать ему лошадиную дозу стимулятора, например, РП-икс… Но черт побери, это ж наполовину сократит его шансы остаться в живых!
Он взглянул Клиффорду прямо в глаза.
— Я бы сказал, что вы буквально подписываете его смертный приговор.
— Знаю, — ответил Клиффорд. — Но этот инспектор Теккерей занимается выяснением личностей более чем ста таких пациентов, прибывших в Лондон с запада и не имеющих при себе документов. Есть основание считать их переносчиками болезни. А еще мне кажется, что они знают об этом.
— Что? — голова Маккаферти дернулась назад, как у цыпленка с перерезанным горлом.
— О, у меня нет доказательств! — резко сказал Клиффорд. Но вы, очевидно, слышали о том, что кто-то учинил погром в лаборатории фирмы «Кент Фармацевтикалз»? И о взорванном в Лондонском аэропорту самолете, в котором прибыли американские биохимики вместе со своей лабораторией? Разве это не наводит на мысль о том, что кто-то старается помешать нам бороться против Чумы?
Повисло напряженное молчание. Затем Маккаферти сказал:
— О’кей, Клифф. Вы боретесь с этим уже не первый месяц, а я только что прибыл сюда. Но я достаточно наблюдал за вашей работой, чтобы, не сомневаться в том, что у вас имеются веские причины поступить так, а не иначе. Если это повлечет за собой осложнения… — он поколебался, — то я разделю их с вами. Это справедливо?
— Более чем, — ответил Клиффорд и хлопнул его по руке.
Они знали, что пациента не просто будет привести в сознание, и перенесли его в операционную, где имелось реанимационное оборудование. Когда приехал Теккерей, Клиффорд вызвал его в коридор и объяснил ему всю рискованность шага, на который они идут. Когда он кончил, Теккерей сказал:
— Что ж, я готов взять на себя половину ответственности. После инцидента с самолетом у нас практически не осталось сомнений в том, что имеет место саботаж. Министр внутренних дел уже собирает по этому поводу начальников полиции, а министр здравоохранения разослал циркуляр во все медицинские учреждения. Нас, конечно, это тоже коснулось, поскольку мы регистрируем все случаи подобного рода. — Он указал большим пальцем на дверь операционной. — А что именно вы собираетесь с ним делать?
— Пренеприятные вещи. — ответил Клиффорд. — Начать с того, что он едва может дышать, и нам придется высушить его трахею. Далее, микроб атаковал его нервную систему, и… О, можно до вечера объяснять, что инфекция делает с человеческими нервами. В общем, это самый короткий путь, которым она убивает. Так что нам придется ввести в его спинной и головной мозг стимулятор РП-икс, после чего между микробом и стимулятором начнется битва не на жизнь, а на смерть за власть над его синапсом. Если повезет, у нас будет пятнадцать минут, чтобы допросить его, прежде чем он полностью отключится и вернется в то состояние, в котором находится сейчас.
Из операционной послышался голос Маккаферти:
— Клифф, вы готовы?
— Иду, — ответил Клиффорд. — Дезинфицируйтесь, одевайте халат и входите.
— Вы слышите меня? — спросил Клиффорд человека, лежащего на операционном столе.
После того, как Маккаферти и медсестра десять минут напряженно работали над ним, пациент наконец шевельнулся и провел языком по губам. Его голову пришлось закрепить, потому что возле шейного позвонка через трубочку в спинномозговой канал поступал раствор РП-икс. На всякий случай Клиффорд предложил привязать его конечности, прекрасно понимая, что едва ли желал бы себе самому такое пробуждение. Но он вспомнил о Лейле и Роне, и о том, что человек, распластанный на столе, может быть массовым убийцей.
На мгновение глаза пациента приоткрылись, но увидев перевернутые лица врачей в белых масках, он с хрипом схватил ртом воздух и снова сомкнул веки.
— Доктор, взгляните! — резко сказала сестра, наблюдавшая за электроэнцефалограммой.
Клиффорд и Маккаферти одновременно обернулись к дисплею. Маккаферти присвистнул:
— Черт возьми, я слышал об этом, но не приходилось видеть такого собственными глазами!
Клиффорд подавленно кивнул. Линия на экране выравнивалась буквально на глазах.
— Этому может быть только одно объяснение. Он приказывает себе умереть. И мы должны остановить его! Сестра! Неоскоп — десять кубиков!
— Десять? Но, доктор…
— Я сказал десять, значит, десять! Быстрее!
Сестра все еще колебалась. Клиффорд с проклятьями бросился к препаратам и схватил шприц. До сих пор он не слышал, чтобы кто-нибудь вводил неоскоп одновременно с РП-икс, но предполагал, что результат будет радикальным, возможно, даже трагическим.