Сомнений не было — она ненавидела своего отца.
— Он заставит тебя рожать, — угрюмо сказал Гарри.
— Сам попробует это сделать, — спокойно ответила девушка. — Он не очень-то плодовит, и потому мы там только втроем — моя бабка, мать и я. Мы можем контролировать процесс зачатия, особенно, когда уже созреем. Мы не хотим его детей, даже если после этого станем ему менее нужны. Но боюсь, — голос ее задрожал, — боюсь, я еще недостаточно созрела.
— Почему ты не сказала об этом раньше? — настойчиво спрашивал Гарри.
— Чтобы ты относился ко мне как к Картрайту? — Глаза ее зло сверкнули. — Ты же знаешь: Картрайт не человек. Это ходячий банк крови, живой фонтан молодости, то, что можно иметь, использовать, сохранять, но что не может жить самостоятельно. А кроме того, — она опустила голову, — ты не веришь тому, что я говорю о Вивере.
— Но ведь он губернатор! — воскликнул Гарри, увидев выражение ее лица, и отвернулся. Как объяснить ей это? У человека есть своя работа и обязанности, он не может выйти за их пределы. Кроме того, браслеты. Только у губернатора есть ключ. Соединенные ими, они не протянут долго. Их снова разделят — случайно или силой, и тогда он умрет. Гарри поднялся. Лес некоторое время кружился у него перед глазами, потом успокоился.
— Я снова твой должник, — обратился он к Пирсу.
— Ты очень тверд в своих убеждениях, но в тебе есть доля здравого смысла, которая помогла мне. Говорят, что лучше здоровый человек с искалеченными взглядами, чем калека с твердым убеждением.
Гарри испытующе посмотрел на старика. Или он действительно целитель, который не может объяснить, как совершает свои чудеса, или мир еще более безумен, чем считал до сих пор Гарри.
— Если мы выйдем немедленно, — сказал он, — доберемся до дворца к полудню.
Дворец губернатора стоял на вершине холма, напоминающего букву L и расположенного в месте слияния двух рек. Когда-то на этом месте размещался большой университет, но в свое время ассигнования, предназначенные на его содержание, были переданы на более важные дела. Число финансирующих его людей уменьшалось по мере того, как рос интерес к медицинским исследованиям и врачебной опеке. Вскоре научными пустяками перестали интересоваться вообще, и университет умер.
Губернатор построил здесь свой дворец семьдесят пять лет назад, когда в Топеке стало невозможно жить. Задолго до этого должность его стала пожизненной — а он мог жить вечно.
Штат Канзас являлся владением барона. Этого определения Гарри не понимал, поскольку его знания истории ограничивались исключительно историей медицины. Губернатор был феодальным бароном, его дворец — замком, а вассалами были благородные из пригородов, которым он платил бессмертием или надеждой получить его. Как только кому-то из них делали укол, у него оставалась только одна альтернатива — быть лояльным по отношению к губернатору и жить вечно (если не случалось несчастного случая) или умереть через тридцать дней.
Губернатор уже четыре недели не получал посылки, и благородные оказались в отчаянном положении.
Дворец был, собственно говоря, крепостью. Его внешние стены толщиной в пять футов были сделаны из уплотненного бетона, усиленного пятидюймовыми броневыми плитами. Вокруг стен тянулся ров, полный пираний.
За первой линией стен вздымалась вторая. Пустое пространство между ними, покрытое плитами, в любой момент можно было залить напалмом, в стенах скрывались дистанционно управляемые снаряды.
Сам дворец поднимался как зиккурат — уступами. На каждой крыше находилась гидропонная ферма, а на самом верху здания размещалась стеклянная надстройка. На торчащей недалеко от нее мачте вращалась тарелка радара.
Большая часть дворца, подобно айсбергу, скрывалась под землей, вгрызаясь в известняк и гранит на милю вглубь. Здание было почти живым существом, автоматы следили за ним, подводили воздух и воду, обогревали и охлаждали, защищали от врагов и убивали их, когда они подходили слишком близко.
Всем дворцом мог управлять один человек, да так оно и было на самом деле.
Во дворец не вело ни одного входа. Встав перед стенами, Гарри принялся размахивать своей блузой.
— Эй, во дворце! Сообщение губернатору из Медицинского Центра. Эй, там, во дворце!
— Кто пришел ко мне с сообщением? — спросил дворец могучим голосом бога.
— Доктор Гарри Эллиот. Со мной дочь губернатора, Марна, и знахарь.
Над внешней стеной показалась стрела крана, на которой висел большой автомобиль. Когда он оказался на земле, открылась дверца.
— Предстаньте пред мои очи, — сказал дворец.
Автомобиль оказался полон пыли, как и пристройка, в которой их выпустили. Огромный бассейн был пуст, цветы, кусты и пальмы засохли.
В сверкающей как зеркало центральной колонне, словно черные губы, раскрылись двери.
— Входите, — сказали они.
Лифт долго вез их вниз. Наконец дверь открылась в обширный салон, выдержанный в разных оттенках коричневого. Одну из стен целиком занимал экран.
Марна выбежала из лифта.
— Мама! — закричала она. — Бабушка! — Она побежала дальше, Гарри медленно пошел следом.
Из длинного холла двери вели в шесть спален, в самом конце находилась детская. С другой стороны салона были двери в столовую и кухню. В каждой комнате одну из стен занимал экран, и все комнаты были пусты.
— Мама? — снова позвала Марна.
Экран в столовой осветился, и на нем появилось изображение огромного существа, покачивающегося на пневматических подушках. Оно было невероятно толстым и обнаженным, но пол его оставался загадкой. Груди казались огромными валами жира, но между ними виднелись редкие волосы. Похожее на полную луну лицо было непропорционально мало в сравнении с этим фантастическим телом, глаза смотрели на нем, как две изюмины.
Существо тянуло из трубки какую-то субстанцию, а когда увидело их на экране, раздутой рукой отвело трубку в сторону и захохотало. Это прозвучало, как смех богов.
— Хэлло, Марна, — сказало оно, и гости узнали голос дворца. — Кого-то ищешь? Знаешь, твои мать и бабка сопротивлялись моим планам. Бесплодные создания! Я подключил их прямо к банку крови — больше задержек с поставками не будет…
— Ты убьешь их! — У Марны перехватило дыхание.
— Картрайтов, глупая девчонка? А кроме того, сегодня наша брачная ночь, и нам ни к чему иметь их рядом. Правда, Марна?
Марна выскочила в салон, но существо и там смотрело на нее с экрана. Потом обратило свои похожие на изюминки глаза на Гарри.
— Это ты врач с сообщением? Говори.
Гарри нахмурился.
— Значит вы… губернатор Вивер?
— Собственной персоной, мальчик. — Существо сдавленно рассмеялось, и волны жира прокатились по его телу.
Гарри глубоко вздохнул.
— Груз похищен. Следующий будет готов через неделю.
Вивер нахмурил брови и похожим на сардельку пальцем коснулся чего-то за пределами поля зрения камеры.
— Вот так! — Он смотрел на Гарри с улыбкой идиота. — Я только что взорвал кабинет Мока. Он сидел в нем. Думаю, это справедливо. Двадцать лет он систематически поставлял мне эликсир.
— Эликсир? Но… — Известие о Моке было слишком невероятным, чтобы беспокоиться о нем. Гарри ему не поверил, его потрясли слова об эликсире.
Губы Вивера вытянулись трубочкой, словно выражая сочувствие.
— Вижу, тебя это потрясло. Тебе говорили, что до сих пор не удалось синтезировать эликсир. Неправда, несколько сотен лет назад это уже сделал врач по имени Рассел Пирс. А ты собирался разработать способ синтеза и, возможно, получить в награду за это бессмертие? Нет, я не телепат, просто пятьдесят врачей из ста мечтают об этом же. Скажу тебе кое-что — выбор зависит от тебя. Только я решаю, кто останется бессмертным, и это доставляет мне удовольствие. Боги всегда самоуправны, именно это и делает их богами. Я могу дать тебе бессмертие и сделаю это, сделаю. Если ты будешь хорошо служить, доктор, когда ты начнешь стареть, я снова сделаю тебя молодым. Могу назначить тебя деканом Медицинского Центра. Что скажешь?