Марк умрет страшной смертью, ужасной и мучительной, и сам мужчина понимал это.
Габриель рыкнул, приблизившись к Дарине, и та отступила. Пантера замерла на один долгий миг, смотря Марку прямо в глаза, и мужчина задохнулся от ужаса, прочитав в этом пылающем мраке свою судьбу. Он попытался отползти, вскочить, опираясь о землю обожженными руками, но Габриель не желал наблюдать за его жалкими попытками. Пантера прыгнула, погружаясь в тело Марка острыми клыками, дернула сопротивляющееся тело, и резким движением головы подбросило в воздух, кидая извивающегося и кричащего от боли мужчину в самую гущу ревущей толпы рысей. Коты набросились на Марка, впиваясь в него когтями и клыками, растягивая, рвя на части еще живого ликана. Они крошили кости, вырывали внутренности, сохраняя сердце и голову, заставляя его чувствовать всю боль, без остатка. И дикие вопли, раздираемого заживо, неслись над полем недавней битвы, заставляя в ужасе закрывать уши и глаза людей, ввергая в пучину страха поверженных светлых…
Габриель не смотрел, что рыси творили с Марком. Его уже ничего не интересовало.
Мужчина стоял на коленях рядом с телом Оливии, и не мог поверить в то, что видел.
Он умер. Его сердце не могло биться, если ее молчало. И эта тишина оглушала Габриеля. У ликана даже не было сил на ярость. Горе затопило все его существо.
Зверь скулил не в силах смириться.
Габриель осторожно, словно боясь как-то повредить Оливии, поднял на руки ее хрупкое, почти невесомое тело. Его глаза впивались в заострившиеся, пепельно-белые черты лица, в тщетной надежде уловить хоть какой-то проблеск жизни. Но ничего не было. Кожа девушки все еще оставалась теплой, и это добивало мужчину.
Сзади кто-то тихо, надрывно рыдал. Габриель был уверен, что это Дарина. Он чувствовал, что Берт стоит неподалеку, ощущал горе брата. Но ничто не могло сравниться с тем, что рвало Габриеля изнутри. Он бережно и осторожно нес любимую туда, где никого не будет. Он хотел остаться с ней наедине. Габриель не понимал до конца, что происходит вокруг, но это его не интересовало. Слезы текли по щекам мужчины, впервые за последние двадцать лет. Он никогда не плакал, ибо это означало бы поражение. Но теперь… это и было его поражение…
Габриель упал на колени, прижимаясь к лицу любимой, целуя ее неподвижные губы.
Рыдание, дикое, животное, рвало его грудь.
- За что?!! - Кричал он клубящемуся Мраку. - Ради чего мы все это делали?!!
Почему ты не спас ее?? Не дал мне сделать это???
Его голова склонялась над бездыханным телом любимой, и слезы капали на ее неподвижные веки. Он прижимал ее все крепче и крепче. Крича, проклиная Мрак и весь мир. Ему некому было молиться. Некого было больше просить о помощи. Он только что свергнул Свет, а значит, тот был слаб и бесполезен. А Мрак все клубился над ним, окружая сломленную фигуру рыдающего Габриеля… …Спустя какое-то время, Тьма все же откликнулась на проклятия мужчины.
- Я не имел возможности повлиять на это, Габриель. - Прошелестел Мрак, когда мужчина затих, сорвав голос в проклятиях и рыданиях. - Это выше моих возможностей.
Габриель не обращал внимания на этот шепот. Он прижимал Оливию к себе, нежно водя пальцами по ее щеке, перебирая волосы. Он баюкал любимую, словно та лишь уснула в его объятиях, как это обычно случалось. Мужчина шептал что-то, проводя по векам, покрывая лицо легкими, порхающими поцелуями.
- Габриель! - Голос Мрака взорвался, переставая быть лишь тихим шепотом. - Послушай меня, мальчик.
Но тот лишь качал головой.
- Довольно! Я не желаю ничего слышать.
- Посмотри на ее рану, Габриель. - Тьма повелевала, вынуждала подчиняться, но Габриель боролся с ее властью.
Он не желал смотреть, не хотел видеть этого. Но глаза невольно опустились…
Вся одежда Оливии была пропитана кровью. Габриель стиснул зубы так, что заломило челюсть. Его пальцы осторожно, словно боясь причинить боль, отодвинули разрезанный край кофты. Он закрыл глаза на мгновение, собирая остатки своих сил, чтобы увидеть это и резко отдернул сочащуюся ткань…
Рана была ужасна. Мужчина завыл, не желая признавать ее существование. Но она будто насмехалась над ним своими зияющими краями, заставляя поверить в реальность происходящего своим щерящимся присутствием.
- Габриель, успокойся! - Голос Мрака хлестнул его разум, приводя в чувство. - Смотри на рану, внимательно смотри. Что ты видишь?
Он не желал смотреть туда, но не мог не подчиниться. Мужчина не понимал, зачем Тьма заставляет его смотреть, зачем добивает его. Впрочем, какая теперь разница?
Пусть. Пусть, он подчинится, и это будет тем, что поставит точку на его существовании. Габриель знал, что не выдержит.
- Габриель!!!! - Мрак грохотал в его голове. - Одумайся же ты, наконец!
Дотронься до ее кожи! Что ты чувствуешь?
Мужчина уже ничего не чувствовал. Все чувства умерли с ней. Он осторожно коснулся теплой пепельной кожи на шее Оливии, в тщетной попытке определить пульс.
Хотя и знал, что сердце любимой не бьется, но не мог не делать этого вновь и вновь.
И в этот момент его словно пронзило током. Сколько он просидел здесь? Два часа?
Три? Мужчина не знал точного времени, но одно было несомненно - кожа Оливии уже давно должна была стать холодной…
Теперь Мраку удалось привлечь его внимание в полной мере. Трясущимися руками, горя, словно в лихорадке, он начал ощупывать кожу в районе раны. И, наконец, заметил то, что хотела показать ему Тьма - в углах раны виднелись тонкие розовые полоски. Она была больше! Рана затягивалась! Но как?! Габриель не мог понять, что происходило. Он не слышал биения ее сердца. Грудь Оливии не поднималась даже в легчайшем дыхании - она была мертва… или нет?
- Она… жива? - Попытался произнести мужчина непослушными губами, не смея даже надеяться на то, что говорил, дабы не сойти с ума окончательно.
- Нет, Габриель. - Легкие Габриеля болели, он задерживал дыхание в ожидании ответа Мрака. И теперь он не желал делать новый вдох. Зачем? - Но…, она и не мертва.
Воздух судорожно ворвался в его горевшие легкие. Он не мог понять то, о чем ему говорил Мрак.
- Что это значит? Я не понимаю… Ты можешь спасти ее?- Он так крепко прижимал к себе тело, что боялся повредить его, но не мог расслабить руки.
- Она вне пределов моей досягаемости, Габриель. Пока, во всяком случае. Ее судьба зависит не от меня.
- А от кого?! - Габриель не улавливал сути этого разговора. Одна мысль молотом стучала в его обезумевшем от горя разуме " НЕ МЕРТВА!!". - Свет? Но он разбит…
Мы не смогли бы победить его, если бы он, хоть в чем-то, превосходил тебя…
- Нет, мой мальчик, не Свет. Хотя, это, несомненно, было планом Света. Но не он удерживает ее сейчас.
Габриель не замечал, как раскачивается, стоя на коленях и прижимая тело Оливии к себе.
Не Свет… Не Тьма…
- Кто?…
Впервые в жизни безумный ликан, который сам считал себя монстром и столь рьяно служил Тьме, шептал молитву. Но и Мрак не мог утверждать, знал ли Габриель, кому молился. И небо едва разбирало чуть слышное "Пожалуйста…", повторяемое десятки, сотни раз… И нереальная, невозможная, отчаянная в своей безысходности надежда секунда за секундой убивала Габриеля. Забирая все, что еще можно было отнять у растерзанной и поруганной души…
Глава 19
…Она сидела на камне, и ветер дул, обжигая лицо холодом, развевая, стремясь вырвать ее волосы. И глаза резало от ледяных порывов этого ветра. Однако девушка упорно сидела, не позволяя себе пошевелиться.