Вскоре чудовище разделалось с едой и довольно заурчало. Женщина замолкла и опустилась на колени. Слепой последовал ее примеру. Было что-то кощунственное в этом раболепном поклонении людей, созданных по образу и подобию Божьему, неведомой твари, явившейся, быть может, из самой преисподней.
Печорин понимал, что стал свидетелем жертвоприношения, не имевшего никакого отношения к христианству или любой иной известной религии. Когда было положено начало этой жуткой традиции, и сколько трупов было принесено на этот берег?
А главное – чьи тела шли на корм морскому чудовищу?
Тварь вытянула одну из конечностей и коснулась поочередно слепого и женщины. Она возлагала огромную ладонь на их головы, оставляя на спинах адептов алые следы – без сомнения, это была кровь.
Даже с такого расстояния Печорин заметил, как женщина и мальчик задрожали. От страха или восторга – понять было невозможно. Скорее всего, в их потерянных душах смешались оба чувства.
Совершив ритуал «благословения», существо попятилось, возвращаясь в воду. Оно погружалось в набегавшие волны медленно, постепенно. Наконец, когда на виду оставались только голова и плечи, чудовище развернулось и поплыло прочь, навстречу пенным бурунам.
Только когда оно почти исчезло из виду, женщина и слепой перестали трястись и поднялись на ноги. Женщина отряхнула платье от мокрого песка. Движения были ломаные, конвульсивные.
– Ему было мало, – сказал мальчик. – Он придет завтра.
– Откуда тебе знать?
– Я всегда чувствую.
Женщина и слепой пошли вдоль берега. Алые пятна, оставленные тварью на их спинах, быстро расползались, пропитывая одежду. Издалека казалось, что это бредут двое раненых.
Неожиданно мальчик споткнулся и упал, растянувшись во весь рост. Женщина помогла ему подняться. Все это происходило в молчании – ни возгласа, ни слова. Таинственное существо будто забрало у них часть жизненных сил, оставив самую малость – только чтобы передвигаться и страшиться следующей ночи, когда чудовище вернется за очередным подношением.
Вскоре Григорий Александрович потерял женщину и слепого мальчика из вида. Надо было возвращаться в дом, но увиденное так поразило Печорина, что вместо этого он спустился к берегу и осмотрел место, где озерная тварь ела. Песок кое-где был темен – вероятно, от крови. Больше Григорий Александрович ничего не нашел: ни костей, ни объедков. Следы тоже отсутствовали. Волны быстро смыли признаки присутствия на берегу неведомого существа и его приспешников.
Печорин всмотрелся в даль, но твари уже не было. Она исчезла в пучине, из которой явилась.
Произошедшее казалось сном – еще час назад Григорий Александрович поклялся бы, что ничего подобного произойти не может. Однако он видел своими глазами нечто, и местные жители кормили его. Они служили порождению ада, чудовищу, которое явилось в этот мир вопреки законам природы и Божьей воле.
Или нет?
Григорий Александрович вернулся в дом. Денщик очень удивился, когда, проснувшись, увидел его одетым. Печорин не стал рассказывать ему о том, что случилось на берегу, – ни к чему пугать человека.
Раздевшись, Григорий Александрович лег, но долго не мог уснуть.
В разбитое окно тянуло прохладным воздухом, слышно было, как плещутся у подножия крутого берега волны.
Перед глазами все стояла бесформенная глыба с мокрой блестящей кожей, а в ушах продолжало звучать чавканье.
Наконец, перед самым рассветом, Григория Александровича все-таки сморило.
Когда Печорин проснулся, то сразу увидел денщика, который, похоже, дожидался его пробуждения в большом нетерпении. Лицо его показалось Григорию Александровичу испуганным.
– Плохо, ваше благородие! – сказал тот с ходу.
– Что случилось?
Денщик наклонился и перешел на шепот:
– Здесь нечисто! Я прошелся сейчас утром по городу, встретил урядника, и он спросил, где мы остановились. Я ему сказал, а он и говорит: «Здесь, брат, люди недобрые!» Да и в самом деле, что это за слепой?! Ходит везде один: и на базар, за хлебом, и за водой.
– Не появилась ли хозяйка? – спросил Печорин, садясь на лавке, служившей постелью.
– Сегодня без вас пришла старуха и с ней дочь.
– И где они сейчас?
– Девица не знаю, а старуха сидит в своей хате.
Одевшись, Григорий Александрович отправился в лачужку. Печь была жарко натоплена, и в ней варился обед, довольно роскошный для бедняков. Аппетитно пахло мясом. Старуха на все вопросы отвечала, что она глухая. Что было с ней делать? Печорин обратился к слепому, который сидел перед печью и подкладывал в огонь хворост.