– Спасибо за приглашение. Я знаю, что Пётр мой человек. Я его очень хорошо знаю. Он человек дела, он должен быть разложен по полочкам, это наша цель сегодняшнего собрания. И мы не уйдем, пока не сделаем этого. Приступим. Передаю слово второму.
– Пётр. Он всегда поступал так, как ему велел его червячок сомнения в рассудке. – В это время весь дом был пустой и лишь на этой фразе со стола чуть подлетела небольшая пишущая ручка, перьевая ручка синего цвета. – Я могу сказать, что Пётр достаточно стоящий своего звания судьи. Он судит и в этом вы не можете сомневаться. – Ручка подлетела к стене и на стене начала рисовать младенца перевёрнутого вверх ногами. Он висел подвешенным за ногу веревкой и держал в зубах цепь, которая была отколота звеньями, но держалась во рту как натянутая. – Ещё и хотел бы он быть судьей, спросите вы. Я без тени сомнения скажу, что он сам хотел бы закончить все это ещё будучи ребенком. Он таким родился. Его посещали мысли, что он должен пересечь черту ещё в детстве…
– Да, да, точно! Я был его другом в детстве! Он мне всегда говорил, что по сути все мы должны разобщиться и выйти из своей роли детей. Знаете, это очевидно, что все так повлияло на него. Он всегда хотел свободы. Это ведь так сладко, когда ты один такой на все свое окружение. Это опьяняет. Я бы сам хотел так жить…
– Точно! А я была его однокурсницей в университете. Он всегда мне говорил, что стоит опасаться лишь своего падения со скалы в том случае, если внизу тебя никто не ждёт. Я была готова его тогда придушить… Он так чудно мог описывать то, как нужно себя вести. Просто прелесть, необходимо запретить ему это делать перед всем миром.
– Да, а я знала как стоило ему лишь уронить мелочь в магазине, как все в мире для него рассыпалось. Он даже магазины терпеть не мог, просто ужас как невероятно он воспринимает мир и оценивает его с точки зрения себя. Свое существо… Он сам чудовище.
Тут прозвучал хлопок молоточка.
– Прошу замолчать! Тишина.
Все замолчали.
– Теперь, думаю мы завязали все нити, чтобы тянуть это долго и с усердием. Мы обязательно вытянем всё. Я не могу больше терпеть. По маленьким ниточкам, даже не затрагивая его последнюю неделю настоящей жизни мы можем вытянуть его на диалог. Пусть пока свидетели первой очереди, те, кто был с ним последнюю наделю помолчат. А пока мы посмотрим на реакцию.
Снова молоточек стукнул. Перьевая ручка упала и рисунок посыпался со стены. Теперь Петру показалось, будто с каждого места на столе начали приподниматься салфетки. Они поднялись, прижались друг к другу над столом и в них вонзился с сумасшедшей скоростью влетевший в них нож. Он проткнул их все. Рухнул на стол и воткнулся в него. Нож медленно начал выниматься и поднялся снова над столом. Тогда он чуть сместился и воткнулся в уголок салфеток. Поднялись ещё три ножа и воткнулись в остальные 3 уголка. В это время из дырки в центре салфетки начало литься красное вино. Салфетка набухала, набухала, пока не увеличилась до таких размеров, что порвалась в тех местах где ее прибили ко столу 4-мя ножами. Моментально как она порвалась, вино начало уходить и ножички исчезли, провалились под стол.
Пётр подумал, подумал. И понял, что ему нужно взять эту салфетку и вытереться ей. Вытереть лицо. Пётр просунул в четыре дырочки на салфетки пальцы левой руки и начал вытираться. Он почувствовал сладкий запах вина. Это именно его вино. Тогда Пётр случайно упал носом в центральную дырочку на салфетке и дыхнул свежего воздуха. Этот контраст поразил его. Он понял, что если отнимет салфетку от лица, то все это выльется в то, что он называет финалом. Пётр резко, быстрым движением отнял салфетку от лица, но все же запах не уходил. Он все так же отчётливо чувствовал запах вина. Странное дело. Прильнул снова к салфетке, в ее центральную дырочку и запаха нет.
– Продолжаем дело! – И послышался стук молоточка.
– А я, знаете, Петра отлично понимаю по тому, как он в моем доме однажды вырвал обои. Случайно, конечно, но он гостил у меня со своей компанией. Да что тут его компания. Это его странная жажда вынести из дома весь сор. Все это отлично он понимал, и как увидел отклеивающиеся обои, так дёрнул. Аккуратно, конечно, но это того стоило. Это человек жажды.
– А я хотела бы сказать, что должно быть, Пётр сам не понимает чего он хочет…
– А я хотел бы сказать, что Пётр сам знает как ему устроить жизнь других.
– А я хотел бы узнать, что Пётр думает обо мне. Мне ведь в конечном счёте стоило бы относиться к нему как к моему единственному за всю жизнь исходу судьбы.
– А я…
– А я…