Глава 16
Он не пошел со мной, вернее, Грант отправился туда немного раньше меня, потому что, по непонятно кем установленным правилам — я должна была явиться одна.
«Мама дорогая! Настоящая пещера, узкий вырубленный прямо в скале коридор, горящие факелы … и гнетущая тишина! У меня трясутся поджилки и, кажется, обнаружилась клаустрофобия!» Чем дальше я иду, тем сильнее хочется красться на цыпочках. Пещеры… Шудры на Орфее ведь жили под землёй, это их привычная среда. Нет, ребята, мне больше всё-таки как-то на воздухе!
….Сколько ж их тут!!! И все посмотрели на меня одновременно — дети, женщины, мужчины. Улыбаются! Вдруг протяжно завыли трубы, заставляя содрогнуться горы, недра и меня в том числе. Вероятно, это извещение о моём зачислении в ряды клана. И что мне делать? Я нашла глазами отца. Хоть бы кто подсказал! Стою, как дура на самом видном и почётном месте в полной растерянности. Наконец, в мою сторону двинулся глава рода.
Хэнк сегодня очень стильный, наверное, главе шудр полагается носить дорогие вещи. Мне никто не диктовал правила дресс кода этой вечеринки, поэтому я нацепила свои любимые синие джинсы и светло-зелёную кофточку, правда, чёрт меня ещё дёрнул надеть туфли на каблуках.
— Когда рождается шудр, — улыбнувшись мне, заговаривает Хэнк. — Ему дарят собственное жилище и всё, что этому жилью полагается. Мы чествуем каждого, принимая в семью, устраивая большой праздник. А рожденный, сливаясь с нами, со своей семьей, делится преданностью и служит клану своей способностью. Каждый шудр пришел сегодня ради тебя, Валери, со своим даром, готовый распахнуть для тебя свои объятья. Именно через объятья ты прочувствуешь способность каждого члена твоей семьи. Приветствуем тебя, Валери — ты кровь и след наших предков, ты наша любимая сестра и дочь, капля, способная породить море. Сливаясь с нами, прими каждого из нас, как мы принимаем тебя! — от этой странной торжественной речи у меня по коже ползёт мороз. Удивленно моргая, смотрю на протянутую руку Хэнка, в которой он держит ключи. — Как глава рода, я приветствую тебя первым, и хочу подарить тебе дом.
— Дом? — опешив, выдыхаю, подозрительно глядя ему в лицо. — Я думала это обычная вечеринка. Ну, чашка в подарок, ну тапочки в виде смешных морд, ну максимум новый телефон. Но чтобы настолько дорого! — я слышу фырканье, и узнаю в нём Гранта, хотя самого я его сейчас не вижу.
Я пытаюсь высказать своё мнение, все эти двести человек смотрят на меня с явным недоумением.
— Мне неловко, — продолжаю бормотать. — Я не понимаю, за какие такие заслуги. Меня учили, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, это знает каждая уважающая себя мышь, — я выдавливаю из себя улыбку. Вроде стараюсь никого не обидеть, но кажется, всё складывается до наоборот.
Хэнк сердито сузив глаза, всё ещё протягивая мне ключи.
— От подарков не отказываются, ты принимаешь их, как принимаешь нас!
— Так и быть. Спасибо, — уныло сгребаю ключи с его ладони. — А можно мы просто обнимемся с тобой, без удовольствия чувствовать твою способность? — умоляюще смотрю на него, и Хэнк, оттаяв, улыбается мне в ответ. Надо же, ему нравится, что его боятся! Он обнимает меня крепким сильным объятьем, передавая в руки отца.
И карусель завертелась! Объятья, подарки, улыбки, имена, вспышки озарения в сознании касательно способности каждого. Через час у меня от обнимашек уже болят руки и скулы от улыбок. Подарки, а вернее сертификаты на них — я складываю на специальный столик. Чего у меня теперь только нет! И мебель, и постельное бельё, и бытовая техника, и посуда, и предметы уюта, и ванные принадлежности — я даже не знаю, чего ещё не хватает! Ах да, отец подарил мне машину! Вот привалило! Моё внутреннее «я», обалдев, перестало соображать. Переобнималась со всеми, включая двухлетних детей. Имена в голове перепутались, а фраза, с которой каждый шудр прижимал меня к себе «теперь мы связаны узами одной семьи» — ещё долго будет болью пульсировать у меня в голове. Но в чём я точно уверенна — единственный, кто ещё не подходил ко мне для объятий — это Грант.
Те, кто уже исполнили со мной свой семейный долг — непринужденно общаются между собой, лопая угощения со шведского стола. Играет музыка, дети носятся и огалдело пищат, о чём-то шутят подростки, сбившись в отдельную кучу. В общем, обычная семейная вечеринка вполне в человеческом стиле.
То, что он стоит прямо за мной, я сначала чувствую спинным мозгом, а потом уже вижу это по смеющимся глазам Ливии, околачивающейся рядом. Оборачиваюсь и не могу сдержать смех — Грант с самым серьёзным видом держит в руках огнетушитель!
— Это намёк или подарок такой?
— Два в одном, — криво усмехнувшись, бормочет он, сунув огнетушитель в руки пробегающего мимо Баса. — Для меня сейчас это очень актуально, … «любимая сестра и дочь», — с пренебрежительной иронией передразнивает он слова брата.
— Только пожалуйста-пожалуйста зайка, не говори мне эту ритуальную фразу об узах, в двухсотый раз я её уже не выдержу, — говорю, обнимая его первой. — Можно я на тебе просто повишу, я так устала, а у тебя такие широкие плечи, — мне хочется поцеловать его в шею, но как только я тянусь к нему губами, Грант вдруг напрягаясь, отстраняется в сторону. Что это значит, чёрт возьми?! Заглядываю ему в глаза. Он очень мрачный, в глазах пляшут искры раздражения и даже злости. — Что-то не так, Грант?
— Всё по плану, лапочка! — резко мотает головой, избегая взгляда. — Сейчас пойдёт веселуха, начнут выдавать спиртное, детям десерт, и мы покажем тебе твою презентацию, — сдержанно отвечая, он отодвигает меня от себя. — Занимай место в первом ряду! — и Грант уходит так быстро, что я даже рта не успеваю раскрыть. Таким он мне не нравится! С ним что-то происходит, теперь я чувствую его ещё сильнее.
У задней стены пещеры пристроено что-то на подобии сцены. Я ещё раньше заметила там микрофоны и стереоустановку, подумав, что гуманоиды, наверное, обожают орать в караоке.
Перегруппировавшись, вынеся меня наперед, клан вдруг образовал перед этой сценой полукруг, а когда появились девушки в ярких лимоновых штанах с красными шарфами на шеях, неся в руках, кто корзины с цветами, кто с конфетами — я начинаю понимать, что они демонстрируют меня саму. Так забавно. Девушки, улыбаясь, раздают всем цветы и сладости.
«Нужно было их ещё выкрасить в рыжий цвет и на ролики поставить, так бы было ещё более приближенней к моей энергичной натуре».
И вот я смотрю, и не верю своим глазам — на сцену поднимается Грант с микрофоном в руке. … Я многое могу приписать этому парню, негативное и не очень. Но чтобы он умел петь!!!??
Грант берёт мою самую любимую песню Кристиана Леонтио «История моей жизни». … Чёрт, как же здорово у него получается! Такой хорошо поставленный сильный голос с чувствительной хрипотцой. …Я вся тут же покрываюсь мурашками, у меня по щекам начинают катиться слёзы, они все смотрят на меня, а я не понимаю, что со мной происходит. Мне грустно и радостно одновременно! Это единство со всеми этими людьми, в моей душе вдруг прорывает какой-то фонтан любви к ним ко всем, мне снова хочется обниматься по второму кругу. … А ещё я опять вижу Гранта другим. За это его изумительное профессиональное исполнение, глядя мне в глаза, я готова простить ему всё-всё-всё. Даже то, что он на самом деле не человек.
Следующая его песня — динамичный популярный хит, и молодёжь начинает танцевать, заманивая меня к себе.
— Вэл! — только я собираюсь к ним присоединиться, сделав шаг, как отец берёт и решительно тащит меня куда-то за руку. В самый дальний угол, где музыка не так громыхает. — Мы с Хэнком хотим поговорить с тобой.