— А если я соглашусь — ты простишь меня?
— Так и знала, что будешь ставить мне условия, как только поняла, что ты среди них! — рассерженно сверкаю глазами, упершись прямо в его взгляд. — Это совсем другое, это не игра, понимаешь?!
— А если я скажу, что поле нашего модуля можно подрегулировать таким образом, что они примут человеческий вид?
— А я скажу, что ты всё равно останешься сволочью. Потому что одно дело простить Грант, а другое верить, — шепчу в это иное лицо, пытаясь увидеть в нём того Гранта, которого я привыкла видеть. — Я больше никогда не смогу доверять вам.
— И, тем не менее, Валери, именно мы пришли сюда, рискуя своими шкурами! Тревор, Макс, Линда, Пайк, Нейт, Саша — все они, не колеблясь, оставили своих близких, безопасное поле модуля, потому что хотят спасти тебя от жуткого конца. Как думаешь, это похоже на игру? Я буду биться за всех этих шудр, за тебя, если ты пообещаешь мне, что мы забудем старое и прекратим холодную войну друг с другом. Я забуду со своей стороны, ты со своей. Если ты сейчас не сможешь дать мне такого слова — клянусь, я развернусь и уйду!
— Ладно, — в душе у меня всё переворачивается, я не хочу идти у него на поводу, но и времени на препирательства у меня нет. — Я не стану вспоминать прошлое, никакую его часть, я буду относиться к тебе приветливей, но между нами уже не будет отношений, Грант.
— А я что-то говорил о личных отношениях? — Лесли передаёт даже иронию Гранта, — Не бойся, я себя два раза не предлагаю. Ты просто выключишь злюку, и станешь собой. А теперь план такой — мы выйдем, сядем в бронированный фургон и будем гнать. Мы не можем знать, сколько их на нас нападёт, какие способности применят, поэтому будем действовать по ситуации.
— У меня есть план получше, — вдруг подаёт голос Патрик, всё это время внимательно слушавший нас. — Я знаю, что париты заметили фургон, и их там уже собралось несколько десятков, а ваш водитель человек давно мёртв. Поэтому за руль придётся сесть Вэл, и силой способности Ванды постоянно удерживать машину касательно поверхности, потому что париты будут пытаться подбросить и перевернуть фургон у них сильные телекинетики. У вас не получится бежать за фургоном и одновременно драться отбиваясь. Вам нужно просто проскочить, а за границей поля отбиваться уже от вооруженных людей, которых они пошлют за вами в след. Поэтому я предлагаю сделать так — я выйду первым и уведу их подальше, по крайней мере, большая их часть пойдёт за мной. Оставшихся у фургона обезвредите вы, быстро сядете и помчитесь ещё быстрее!
От его слов под моими ногами разверзается земля, и вселенная сжимается, до одного бешено бьющегося сердца. Я кричу!
— Нет, нет, нет!!! Так не будет! Ты пойдешь со мной, Пат! — бросаюсь к нему на шею в состоянии, что мне вот-вот вырвут душу. — Ты ведь погибнешь! Не поступай со мной так, а как же Дани? Посмотри на меня, мой хороший, я умоляю тебя, не делай этого!
— Валери, это единственный выход! — твёрдо говорит он мне, обнимая остатками рук. — Я не могу быть бесполезным, я хочу сделать для вас хоть что-то. Я мужчина и я так решил. А умер я уже давно, но за эти несколько дней моя чудесная Валери, ты дала мне столько счастья, сколько я не испытывал за всю свою жизнь. Я отдаю тебе свою любовь и вверяю любовь к сыну, теперь ты будешь заботиться о моём ребёнке. Умирая, я буду рад, что Дани с тобой и что я узнал тебя. Прошу тебя, прими мою волю!
— Нет! Нет, я не хочу! Боже, почему?! — я висну на нём, начиная рыдать. — Я пойду с тобой! Я хочу умереть с тобой! Я люблю тебя, Пат! Я не знала, что могу так любить! Не оставляй меня, ты мне нужен!
— Нет, Валери, ты будешь жить. Перестань плакать! Дай мне слово, что сделаешь всё, чтобы выжить и позаботиться о Дани. Ты будешь его любить, я знаю. Я сейчас скажу тебе кое-что, ты возьмешь себя в руки, сцепишь зубы, отпустишь меня и прорвешься, — Патрик наклоняется к моему уху и шепчет. — В тебе ещё одна жизнь Вэл, ещё один мой ребёнок, и я хочу, чтобы ты его сохранила в память о нашем коротком счастье.
Он целует меня в мокрые солёные губы долгим поцелуем. Я перестаю всхлипывать, но слёзы всё равно катятся.
Я оглушена, …потрясена и …растерзана.
Патрик подходит к сыну, но мне кажется, что Дани уже понял, что отец будет с ним прощаться.
— Дани, ты теперь будешь с Вэл, она станет твоей матерью, а ты будешь главным в семье, будешь защищать её. Хорошо? Вы отправитесь жить в другое место, лучшее, далеко отсюда, а я останусь здесь. Будь сильным и никогда не забывай, кто ты есть.
После он поворачивается ко всем:
— Мы не будем устраивать долгие проводы. Просто сделаем это! — и Патрик решительно направляется к выходу.
Я не могу кричать, броситься ему вслед, повиснуть на нём, удержать.
…Вот и всё. Я смотрю, как уходит умирать мужчина, которого так внезапно выбрало моё сердце. Которого я так невозможно и безумно полюбила в этих невыносимых и нечеловеческих условиях. Который, хочет спасти нас ценой своей жизни. И от которого я зачала ребёнка.
Я знаю, что нужно сделать невозможное, если заплачена такая непомерная цена. Я ощущаю, что убью каждого встречного мне парита, который только помешает мне вырваться из города. Я спасу тех, кого мне оставил Пат.
Когда мы вылезаем из люка, Патрика уже пропал и след. Около десятка паритов при нашем появлении падают замертво. Мы слишком злы и наше отчаянье находит своих жертв. У меня мелькает мысль, что мы могли бы убить их всех, весь город и спасти Пата. Но затем я понимаю, что паритов слишком много, в сто раз больше, и они неимоверно сильны, что мы падём едва начав, стоит им лишь собраться всем вместе.
Я сажусь за руль, рядом со мной Ванда, все остальные в фургон. И мы мчимся по дороге. Да, машину постоянно пытаются сорвать, сбить нас с движения, применяя различные силы. Сцепив зубы, я пытаюсь удерживать нас, блокирую. Ванда разбрасывает выставленные заслоны на дороге. Мне всё равно, сколько среди паритов и людей, воющих на их стороне, будет жертв. Я принесла одну, но самую большую.
Вскоре они даже не пытаются маскироваться, обращаясь в крылатых тварей, нападая на нас сверху. И шудрам, которых привёл Грант, приходится на ходу быстро выбраться из фургона, перебираясь на крышу.
— Ванда, возьми руль! Ты сможешь, даже если изменишься! — кричу я, — Мне нужно к ним, наверх!
Даже не смотрю, согласна она или нет, приоткрываю дверцу, выбираясь на фургон, мчавшийся на приличной скорости. Не знаю, как это сделала, такой способности рядом со мной не было. Наверное, просто очень сильное желание оправдать в нас веру Патрика.
Двое из шудр достаточно серьёзно ранены. Беру способность Дани и накрываю тех, кто на крыше защитным полем. Но это ослабляет мою направленность на удерживании нас на дороге, и машина начинает вилять, бросаясь из стороны в сторону. Ванда одна не справляется. В какой-то момент я чуть не слетаю с крыши, но один из шудр хватает меня уже в воздухе. Держа меня одной рукой, второй он мечет в паритов огненные сгустки. …Грант. Снова спасает меня, но при этом успевает так сердито на меня глянуть! Я не слышу его мыслей, но наверняка он орёт что-то типа «немедленно залезь внутрь, шмакодявка!»
Как же их много! И они могут пойти за нами даже за черту! Целая туча летучих человекоподобных мышей! И я начинаю ощущать, что значит ненавидеть паритов и моя иллюзия, что эти два вида могут жить в мире друг с другом, начинает постепенно разрушаться.
Шудры очень слаженно взаимодействуют друг с другом, теперь я понимаю, почему Грант взял именно их. Они дополняют способности друг друга, повышая тем самым убойность своих сил, и бьются они сегодня по-настоящему, это уже не разминочные стычки в Сентхолле. Я первый раз вижу, что шудры убивают с такой беспощадностью.
У паритов нет подобной слаженности, у них каждый мечется сам за себя, но ярости у этих гарпий тоже хватает. Особенно легкими жертвами становятся те, чьи способности я блокирую. Мы продираемся сквозь город, оставляя позади горы трупов.