— Что это за мерзость? — брезгливо скривился канцлер, пошевелив длинными ноздрями.
Ростик тоже почувствовал странный запах: кислый и едкий. И одновременно понял, что запах исходит от стены, когда увидел, как пятна стали превращаться во влажные и слизкие потеки. По гобелену вниз стекали струи густой зеленой жижи. Рыцарь и дракон на ковре выглядели так, будто на них высморкался громадный великан.
— Мой гобелен! — неистово вскрикнул король, сотрясая кулаками. Красные пятна на лице короля приобрели черносмородиновый оттенок.
Мольфар покачал головой.
— Барабашки в шкафу нет, — невозмутимо сообщил он. — Продолжим поиски.
Король застонал и схватился за сердце, а канцлер, поглядев на короля, устало закатил глаза к потолку и с удвоенным усердием продолжил полировку ногтей, будто происходящее не волновало его никоим образом.
Окинув взглядом опочивальню его величества, Мольфар и Ростик одновременно остановили свои взгляды на большой кровати с пологом, который на данный момент был откинут.
— Под кроватью? — нерешительно спросил у Мольфара Ростик.
— Очень вероятно, — склонил голову набок маг. — Не узнаем, пока не проверим.
Мольфар подошел к кровати и в третий раз проделал уже знакомые Ростику манипуляции с чертополохом. Ростик уже и не знал чего ожидать и, бросив быстрый взгляд на короля, подумал, что вида атласных покрывал в зеленых соплях или чего-нибудь похуже его величество не переживет.
И точно: в тот момент, когда кровать задрожала, а деревянные резные ножки поднялись над полом, король сначала побледнел, а потом позеленел, вытаращив глаза. Предчувствие подсказывало Ростику, что такое начало ничего хорошего не предвещает. Кровать поднималась все выше и выше. Мольфар предусмотрительно отступил назад, в то время как король на подкашивающихся ногах поплелся к своему королевскому ложу, будто собирался схватить его за ножки и не отпускать ценой собственной жизни. Однако не успел он ступить и трех шагов, как кровать взмыла к потолку, и стало очевидно, что барабашки под ней нет.
— Господин маг, ну что же вы стоите! — закричал король. — Верните с потолка мою кровать!
Мольфар с сочувствием посмотрел на государя, покачал головой и взмахнул рукой. Кровать с грохотом и треском рухнула на пол.
— Ой!!! — испуганно подпрыгнул король, снова хватаясь за сердце.
Несколько секунд было тихо и ничего не происходило. Присутствующие в спальне короля все как один облегченно вдохнули побольше воздуха в легкие, но выдоха не последовало, потому что раздалось тихое, но издевательски настойчивое шуршание. Ростику хватило лишь мгновения, чтобы определить, откуда оно происходит.
На большом портрете, в изголовье кровати, проступала жирная черная линия, словно кто-то рисовал ее куском угля. Сначала у изображенного на портрете короля появились огромные черные усы, потом на лбу возникли кривые рожки. Затем невидимая рука пририсовала клюшке несколько пар ножек, так что выглядела она теперь, как гусеница, готовая убежать от хозяина.
— Мой портрет!!! — брызжа слюной, заорал король. Он был просто вне себя от возмущения, а его лицо от ярости совсем почернело.
И в этот самый миг, словно в ответ на вопли его величества, откуда-то раздался тихий, но отчетливый смех, очень похожий на смех ребенка. Король чуть не подавился слюной и побагровел еще сильнее. Он выглядел так, будто вот-вот лопнет от злости. Канцлер на всякий случай повращал глазами в поисках источника смеха. Но Ростик не обращал на них внимания, потому что заметил, как Мольфар устремился к нагроможденным в одном из углов королевской спальни старым клюшкам для гольфа.
Мольфар взял в руку медальон и, отняв его от груди, направил в сторону этого угла.
— Акшабар Абинсу! — воскликнул он, и от медальона во все стороны разлилось изумрудное сияние.
В то же мгновение тонкоголосый смех, который, казалось, раздавался из всех углов, смолк. Тогда Мольфар подошел ближе к складу клюшек и протянул над ними руку. Изумрудное сияние, уже было притухшее, снова разгорелось, и клюшки все разом поднялись в воздух.
— Ваш злоумышленник нашелся, — произнес маг, обращаясь, по-видимому, к его величеству.
Ростик, король и канцлер подошли поближе, и перед их глазами предстала такая картина: в самом углу, над которым парило в воздухе около двух десятков клюшек для гольфа, внутри большой золотой короны спало, свернувшись клубочком, маленькое существо. Длинными тонкими ручонками оно обнимало длиннопалые ступни коротких ног, а на непропорционально большой голове у него красовалась остроконечная шапочка неопределенного цвета: то ли серого, то ли бурого, то ли малинового.