— Менго!
Змеевик на его груди засиял ярким зеленым светом, и в тот же миг белую кисть охватило пламя. Принц поднял руку и посмотрел на нее, а одновременно с тем Ростик понял, что сон отступил — он снова различал черты лица принца и даже выражение его глаз: удивленное, испуганное. Ростик не мог поверить собственным глазам: у него получилось!
— Что это? — Голос принца дрогнул.
А огонь быстро заглатывал белую кожу, как будто хотел проглотить эту руку. Принцу не было больно. Он не мог испытывать боли, потому что у него не было плоти. Но все же он не был сном-оборотнем, он был словно темным двойником настоящего принца, обладающего плотью и спящего сейчас в своей спальне, поэтому огонь, словно пес, почуял его.
Ростик, широко распахнув глаза, видел сквозь пламя очертания клейма на тыльной стороне ладони. Но белая кожа краснела, и контуры печати терялись на ней, пока окончательно не слились с обгоревшей плотью. Ростик уже не мог видеть Роковую Печать — она исчезла.
Тотчас вокруг стало стремительно темнеть. Что-то черное наполняло комнату, и уже через мгновение Ростик совершенно ничего не видел.
Прошло совсем немного времени, когда в глазах начало проясняться. Вокруг появлялись очертания предметов, и Ростик вдруг понял, что стоит на коленях в комнате принца. Он с изумлением посмотрел по сторонам. Принц Дориан по-прежнему лежал в кресле, как до их с Санькой путешествия в его сон. Хотя, кажется, нет… Принц шевельнулся, кисть правой руки дрогнула, будто принц двигал ею во сне.
— Где я? — раздался осоловелый голос, и, обернувшись, Ростик увидел поблизости Саньку, поднимающего с пола голову. — Что происходит?
Ростик хотел ответить, но не успел, потому что в этот момент принц приподнялся в кресле и, хмуро посмотрев на Ростика лишь наполовину раскрытыми сонными глазами, недоброжелательно спросил:
— Что вы здесь делаете?
Но, не дожидаясь ответа, он опустил голову и с недоумением посмотрел на кисть своей правой руки. На его лице мелькнуло странное выражение, и тихим, озадаченным голосом он, словно разговаривая с самим собой, произнес:
— Мне снилось… — Он как будто не решался говорить о своем сне. — Мне снилось, что моя рука… сгорела.
Потом он поднял глаза на Ростика и очень внимательно посмотрел ему в глаза.
— Я видел кого-то, кто был очень похож на меня, — сказал он, и Ростик невольно проглотил тяжелый комок; не моргнув, выдержал взгляд принца, который в этот момент очень-очень медленно покачал головой из стороны в сторону и добавил: — Но это был не я.
Он снова оглядел с обеих сторон свою руку, словно что-то искал на ней и никак не мог найти.
— Что это было? — спросил принц, подняв глаза; он выглядел обескураженным.
Ростик сделал глубокий вздох, чувствуя себя очень уставшим.
— Сон, — невозмутимо ответил он и добавил: — Это был всего лишь сон.
Глава 15
СКВОЗЬ КОРИДОР ТЕНЕЙ
Было раннее утро. Ростик стоял на одном из многочисленных балконов Фаталунского замка и смотрел с вершины скалы вниз — на город. Небо над городом было хмурым, но из-за горизонта, на востоке, пробивались слабые солнечные лучи. Ростик знал, что это означает. Он представлял себе, как счастливы будут фаталунцы, когда проснутся и выйдут на улицу. Они увидят солнце и поймут, что неудачи больше не будут ходить за ними по пятам, потому что проклятие Фаталунии снято и теперь их жизнь станет другой — она станет счастливее.
Еще, пытаясь отогнать от себя сонливость, Ростик вспоминал мрачную залу из красного гранита, птенца на пьедестале и двух людей: в черном и в белом. Он только теперь догадался, что это был вещий сон принца. Он мог бы и сразу до этого додуматься: змея, кинувшаяся на человека в черном, — ведь это был его Змеевик! Правда, Ростик не знал, что означал тот птенец, которого унес с собой человек в белом. Но это было не важно. Важно было только одно: сон пророчил, что человек в черном исчезнет, и этот сон сбылся.
Размышляя, Ростик не сразу заметил, когда на балконе появился Мольфар. Старейшина Ордена выглядел уставшим, но довольным. И, несмотря на то что под глазами у него залегли темные тени, он чуть заметно улыбался.
— Я поговорил с принцем, — сказал Мольфар, подойдя к перилам и положив на них руки: изборожденные морщинами и смуглые. — Это было нелегко, но в конечном итоге он все понял. Он сказал, где прятал Дрю. Мы ее нашли. Сейчас с ней все в порядке.
— Может быть, лучше было ему ничего не рассказывать? — спросил Ростик. — Наверное, не очень приятно знать, что внутри тебя жил кто-то посторонний.
Мольфар посмотрел на Ростика с удивлением.
— Неужели ты не понял, о чем та история, про короля и Кажана Полуночника?! — спросил он и, видя недоумение на лице Ростика, пояснил: — Король хотел того, что ему не принадлежало. Его жизнь продолжалась в его сыне, который должен был стать королем после его смерти — таково было его предназначение. Отец хотел отобрать у сына его судьбу. Он слишком сильно боялся смерти. Его страх был его заблуждением. Его заблуждение стало его Роковой Печатью.
Ростик продолжал растерянно смотреть на Мольфара. Старый маг вздохнул и негромко сказал:
— Роковая Печать — это не что-то постороннее, существующее отдельно от человека, чья душа находится под властью заблуждений. Роковая Печать — это частьчеловека. Иногда эту частицу, которая мешает человеку идти вперед дорогой его судьбы, нужно уничтожить. Чаще всего сделать это очень непросто. Но необходимо. Уничтожить, чтобы появилась надежда — вернуться на тот путь, который человек потерял, осуществить мечты и найти свое счастье. Теперь ты понимаешь?
Ростик на мгновение задумался, а потом кивнул.
— Кажется, да, но…
— Что — «но»? — спросил Мольфар.
Ростик нахмурил брови.
— Но тогда получается, что принц хотел лишить себя своей собственной судьбы?
Мольфар вздохнул и задумчиво посмотрел на город.
— Он сопротивлялся своей судьбе. И никак не мог понять, что его судьба гораздо лучше, чем та, которую он сам выдумал и хотел воплотить в жизнь. Он до сих пор этого не понял. — Мольфар поднял подбородок, словно вдыхая с наслаждением запах нового утра, и твердо кивнул: — Но он поймет. Он обязательно это поймет. Всему свое время.
Думая над судьбой принца, Ростик вдруг вспомнил нечто очень важное.
— А почему Тарханкут сказал, что Роковую Печать нужно сломать? Она была выжжена клеймом на руке того, другого, принца, охраняющего тайную комнату. А я искал то, что можно сломать.
Мольфар с лукавой улыбкой посмотрел на Ростика.
— А ты уверен, что Тарханкут сказал это тебе?
Ростик на миг задумался, пытаясь вспомнить свой разговор с древним магом, и вдруг понял, что Мольфар прав: Тарханкут не говорил этого — Ростик сам так решил, потому что после рассказанной рыжебородым магом истории представлял себе Печать в виде плоского круга из сургуча. Он только не совсем хорошо понимал, почему Тарханкут не объяснил ему, что такое Печать и как она должна выглядеть. Впрочем, теперь уже это было неважно.
И только об одном в этот момент думал Ростик, глядя, как пробуждается ото сна Фаталуния, — увидит ли он еще когда-нибудь рыжебородого мага, живущего в развалинах древнего замка под кожаной обложкой Тайндара. В голове мальчика зазвучал далекий, знакомый голос:
«Что-то мне подсказывает, что Змеевик выбрал тебя совсем не зря. Ты достойный преемник Тарханкута…».
На следующий день состоялась коронация, которую провел Мольфар. На церемонии присутствовали все стражи Ордена и некоторые придворные принца, включая беззубого Арефу Шмяка, который выглядел подавленным и виноватым. И немудрено — ведь это именно он похитил Дрю. Впрочем, судя по его виду, он очень раскаивался в своем поступке, хотя и проронил, что знает Дориана с тех пор, когда тот был совсем крохой, а потому не мог спокойно смотреть, как его высочество год за годом прямо на его глазах становится все угрюмее и несчастнее.
Тем временем, произнеся необходимые заклинания и совершив весь обряд, старый маг надел на голову принца Дориана серебряную корону с выгравированной луной и звездами и торжественно объявил его новым королем Фаталунии.