Время от времени маски менялись. Темный Властелин Хегертон за месяцы любовной связи со своей повелительницей привык к тому, что, просыпаясь утром в одной постели с возлюбленной, не всегда обнаруживал у нее то же лицо, с которым она засыпала вечером накануне. Он принял это как должное – так, как принимали причуды своей Королевы все Проклятые Властелины Севера. Все живущие вечно были по-своему странны – прежде всего тем, что жили, не живя, тем, что обманули смерть, не сумев обмануть еще и жизнь. Что же удивительного в том, что их повелительница – та, что подарила им бессмертие в обмен на их человеческие души, проведя над каждым из своих подданных обряд Обращения, – самая странная среди них?
Сейчас маску из чужой кожи искажала гримаса крайнего ужаса, в то время как взгляд Королевы был исполнен спокойствия и ленивого любопытства. И еще где-то в самой глубине этих глаз притаился голод – тот голод, что терзает сильнее всего на свете, который приходится чувствовать каждое мгновение своего существования на земле, тот, без которого уже не можешь обходиться спустя некоторое время.
Темный Властелин Хегертон знал этот голод. Он сам постоянно испытывал его. Было знакомо ему и выражение глаз Королевы.
Так паучиха рассматривает попавшее в ее тенета насекомое прежде, чем пожрать его.
Темному Властелину Хегертону на мгновение стало не по себе. Впрочем, он тут же позволил себе расслабиться и вкусить новую порцию удовольствия, которым Королева одаривала своего фаворита вот уже который месяц их на удивление долгого – по меркам двора – романа.
– Да, моя госпожа? – сказал Темный Властелин Хегертон.
Владычица склонилась к нему, коснувшись широкой груди Темного Властелина острыми сосками. Хегертон вдохнул терпкий мускусный аромат, исходивший от ее разгоряченного тела.
– Мне нужно лицо, – шепнула Королева ему в самое ухо. – Мое собственное лицо. И это не обсуждается.
Темный Властелин Хегертон опешил. Опешил настолько, что мощный стебель его страсти мигом увял, что случилось с Темным Властелином впервые за его очень, очень долгую жизнь – и бесконечные годы не-жизни после Обращения.
Королева еще пару раз качнула бедрами, прислушиваясь к ощущениям, а потом довольно рассмеялась и ускользнула из постели, оставив Темного Властелина Хегертона наедине с путами, растерянностью, тягостными раздумьями и новоприобретенным чувством вины. Путы подались первыми.
За стеной вздохнул, просыпаясь, котел водогрея и зашумел душ.
В душе Королева пела.
Темный Властелин Хегертон, втискивая свое мощное тело в положенный по рангу зверского вида доспех, сокрушенно покачал головой.
Слуха у Владычицы не было и в помине.
Проходя через смежные со спальней Королевы покои ее августейшего супруга, Темный Властелин Хегертон небрежно кивнул Королю. Из своего прозрачного чана, полного бурления алхимических декоктов, которые поддерживали иллюзию жизни в его хлипком теле, Король ответил ему вялым взмахом истончившейся до полупрозрачности монаршьей длани.
Взгляд Государя был тускл и равнодушен, но Темный Властелин Хегертон еще помнил дни, когда глаза эти, ныне блеклые и безразличные, метали молнии и смотрели на весь мир, как на огромный приз, доставшийся их хозяину по праву сильного. Но времена изменились; отказавшись в расцвете сил и лет принять Обращение вместе со своей супругой и будучи упорен в своих убеждениях и по сей день, монарх вынужден был ныне влачить жалкое существование. Заключенный в прозрачную клетку, полную коктейля из колдовских зелий и собственных предрассудков, в основе которой лежала гордыня, Король проживал день за днем, год за годом, столетие за столетием, хотя срок его пребывания на этой земле истек давным-давно.
Говорили, что жизнь в его теле может теплиться вечно.
Темный Властелин Хегертон содрогнулся при одной только мысли об этом.
Кто из них более жив?
Монарх, бездну лет назад отказавшийся от вечной не-жизни в силу своей веры, своей чести, своих убеждений, и теперь целиком и полностью зависящий от текущих по бесчисленным трубкам в его тело растворов, благодаря которым только и не гаснет еще в убогом остове его тела искра жизни, плавающий, подобно холодной рыбе, в огромном аквариуме и, подобно рыбе, дышащий водой? Или он, Темный Властелин Хегертон, навсегда застывший в своих тридцати годах, словно насекомое в капле смолы, обманувший время, способный жить вечно, даже будучи живым мертвецом, способный радоваться жизни, чувствовать и любить?