Илья еще раз взглянул на небо, в котором поверх серости дождливого дня все больше нарастала вечерняя темнота. А непосредственно над ним созревало не очень приятное на вид грозовое облако. Еще немного и, наверное, хлынет самый настоящий ливень, да и без молнии с громом не обойдется.
Илья посмотрел на часы. Половина восьмого вечера. Еще раз взглянул на небо и двинулся в сторону станции Медведково. Очень даже может быть, что станция Бабушкинская была к нему и ближе, но парень хотел спокойно сесть на дальней станции, чтобы не мешать никому в проходе своей сумкой, да и что бы ему никто не мешал. Тем более, что ехать ему предстояло через половину Москвы. В этот раз организаторы как-то очень далеко вынесли место проведения соревнований. «Ничего страшного. Завтра суббота. Еще отдохнем, а пока, пока не пошел дождь, бегом, бегом, бегом». И Илья, ускорив шаг, направился к входу в метро, постоянно обходя чрезмерно большие лужи, которых в этой части города, почему-то было особенно много.
8. Антон и Егор
Магазинчик, который, после развала Союза в простонародье так и остался Продуктовым, был одним большим исключением из правил. Мало того, что он не развалился во времена перестройки, не вымер вслед за другими динозаврами того времени, так он еще продолжал развиваться. Перейдя на систему самообслуживания покупателей, то есть став таким своеобразным мини супермаркетом, он сумел удержаться в своей самобытности и не зависимости. Не ушел под крыло одного из крупных сетевых магазинов, а остался самим собой: народным магазином, где на прилавках находили себе место продукты местных фабрик, мясомолочных комбинатов, сельхоз ферм и хлебозаводов. А люди, приходя в этот магазин, были уверены в качестве всегда свежих товаров.
Когда Антон подошел к Продуктовому, Егор уже был на месте. Зябко переминаясь с ноги на ногу, он протянул руку другу.
— Ну, здравствуй, вундеркинд, — Егор зашмыгал носом. — Ты чего это не за учебниками? — и, слегка улыбнувшись, добавил. — Или учебники закончились?
— Ха-ха. Смешно, — Антон попытался посильнее сжать руку друга, но это ему не удалось, Егор всегда был сильнее товарища. — Сам-то давно перестал зубрить?
Антон был на голову сообразительней Егора. В то время, когда будущий руководитель отдела инноваций ядерной физике усваивал всю информацию буквально на лету, его другу приходилось часами разбираться в том или ином вопросе. Просиживая за учебниками огромное количество времени и периодически, будучи не в силах понять изучаемую тему и просто зазубривая ее, Егор развил в себе весьма неплохой дар к усидчивости. Да, не так сообразителен, но ученье и труд, как говорится, все перетрут. И в принципе, не кривя душой, можно было сказать, что Егор, весьма отставая в рейтинге от своего друга, все же находился в лидерах своего курса. И в будущем так же представлял себя не на последней должности. И хотя Егор тратил много времени на науку, он все же находил минутку для посещения спортзала, где посвящал себя изучению совсем других дисциплин, нежели в университете. Боевые единоборства требовали того же терпения, что и учеба. Терпения, усидчивости, самоотдачи. Развитие мышечной памяти требовало многократных повторений оттачиваемых приемов. И в отличие от Антона, который был полностью равнодушен к спорту, Егор просто болел им.
— Ладно, ты что такой счастливый? — Егор отпустил руку товарища, тут же спрятав ее в карманы синих джинсов. — Нобелевку заочно дали?
Антон громко рассмеялся.
— Нобелевку? Да это мелочи по сравнению со случившимся.
— Да ты что? — Егор удивлено приподнял брови. — Никак в президиум академии наук путевку получил?
— С путевкой ты угадал. А вот с местом отдыха не очень, — Антон двинулся в сторону дверей магазина. — Пойдем. С меня пиво. Помнишь?
— А ради чего я здесь сопли на кулак наматываю? — Егор демонстративно пошмыгал носом. — Помню, конечно, — и двигаясь за товарищем через автоматически распахнувшиеся двери магазина, повторил свой вопрос. — Пускай, не в академию наук, куда же тогда путевка? Что может быть круче? NASA?
— Хераса, — бросил через плечо друг. Потом остановился перед прилавком с пивом. — Ты как относишься к ростовскому?
— Эх, Антон, — Егор принялся изучать представший перед глазами ассортимент. — Ростовское, московское, да хоть чукотское. Ты же знаешь, — он стал медленно произносить слова. — На халяву, и уксус сладок, — а потом, протягивая руку к полуторолитровой бутылки местного жигулевского, быстро добавил. — А я возьму вот это.