Отойдя метров на двадцать от лестницы, откуда свечение было почти не заметно, компания, молча, переглянулась. Заговорить первым не решался никто.
— Надо идти, — наконец подал голос Миха. Прошептал еле слышно и почти не разборчиво.
Анна быстро замотала головой из стороны в сторону, выказывая свой полный отказ от предложенного варианта.
— Надо, — согласился Моня. — Но кто первый? Проверить бы, что или кто там.
Гопники, не сговариваясь, посмотрели на Леонида Васильевича.
— Я туда? — ошалелым взглядом окинул окружающих полковник. — Не, ребятки. Сами давайте.
— Слышь, мент! — повысил голос Моня. — Ты тут вообще никто. Мы тебя кормим только для того, что бы ты не сдох. А хочешь сдохнуть, так можем и тут оставить. — Усек?
Леонид Васильевич затравленным взглядом смотрел на парня. Ох, как ему не хотелось первым узнавать, что там внизу.
— Давай, давай. Ты, вон, одним глазком туда загляни и все. Большего не надо, — и Моня слегка подтолкнул полковника к выходу на следующий ярус. — Загляни и к нам вернись, расскажи.
Обматерив про себя эту шайку придурков, Леонид Васильевич, все же двинулся вперед и тут же получил еще один толчок в спину.
— Смелее, товарищ мент. Я за тобой, если что выдерну назад, — Моня и вправду пошел следом, отставая от полковника всего шагов на пять.
Пытаясь не шуметь и постоянно оглядываясь, Леонид Васильевич двинулся к спуску. Фонарик в его руках не горел. Да и зачем он тут был нужен? Вся лестница была прекрасно освещена. Каждая ступенька, каждый блок мраморной стены и, что показалось странным для этого спуска, песок желтый, яркий, ровным слоем застилающий последние ступени.
Полковник замер на краю спуска, рассматривая уходящие вниз ступени, когда сзади раздался шорох, и чья-то рука резка толкнула его вперед. Увлекшийся разглядывание спуска, Леонид Васильевич не заметил, как Моня, стоявший неподалеку, тихо подкрался к нему вплотную. Потеряв равновесие, резко и от того громко вздохнув, как перед погружением в холодную воду, Леонид Васильевич судорожно засеменил ногами, выхватывая ими убегающие ступени. На нижних ступенях ноги полковника поехали по неустойчивому песку и тело, так и не нашедшее точки опоры, кубарем скатилось вниз. Произведя невероятный шум своим падением и громким вскриком от боли в ушибленном колене и плече, Леонид Васильевич замер на твердом песке, не смея пошевелиться и до звона в голове вслушиваясь в мир вокруг себя.
Было тихо, как и до его падения. Полковник раскрыл глаза и, увидев песок в непосредственной близости, с удивлением понял, что это вовсе и не песок, в привычном его понимании. Ровные, круглые, один к одному подогнанные дробинки были из золота. Яркие, солнечные. Полковник поднял голову и взглянул в коридор перед собой. Глаза сами собой раскрылись шире прежнего. Весь ярус был освещен горящими факелами, вделанными в стены. В отсутствии ветра, пламя совершено не трепыхалось, яркими клинками освещая невероятный коридор. Весь ярус был выполнен из золота. Стены, потолок, все возможные арки и колоны, обрамляющие входы в ответвления и ниши. Все сияло желтым. А под ногами… На протяжении всего коридора, насколько хватало зрения, лежал золотой песок, ровным слоем покрывающий всю поверхность пола. Ни бугорка, ни ямки, ровный по всей плоскости.
Леонид Васильевич поднял голову на лестницу, с которой только что скатился. Там наверху, не двигаясь, стоял Моня. Увидев, что Леонид Васильевич смотрит на него, он мотнул головой и беззвучно произнес.
— Ну, что там?
— Иди на хер! Мудак! — полковник собрал в пригоршню золотой песок и бросил его в Моню. Тот, отшатнувшись, стал быстро отряхаться. — Бздун херов!
Моня, поняв, что полковник не стал бы себя так вести, если бы в коридоре, что-то было не так, и сам повысил голос.
— Слышь, мент, не трезвонь! Должна же быть и от тебя какая-то польза, — а сам начал медленно спускаться вниз.
Вскоре и вся компания была на золотом ярусе. Восхищение богатством граничило с помешательство. Моня, забыв о своем драгоценном рюкзаке, отставил его в сторону и уселся на пол в центре коридора. Глаза его блуждали по стенам и полу, облизывали и грызли желтый металл, но никак не могли насытиться. Он собрал песок в ладони и медленно высыпал его перед глазами, глядя, как отблески света играют на золотых крупинках. Миха обглаживал руками ближайшие арки, бормотал себе что-то под нос и выглядел весьма увлеченным своим занятием. Лишь Анна с Бесом не выходили из своего поникшего состояни. Они сели на ближайшие выступы и тупо смотрели себе под ноги, не обращая внимания ни на золото, ни на горящие факелы.