Бес лежал на Леониде Васильевиче и тяжело дышал.
— Ты что, мент, кино не смотрел?
— Такого нет, — испугано проговорил полковник.
— Давай больше не будешь ни за что дергать? А?
— Не вопрос.
Дна ямы видно не было. Одна из статуэток, маленькая и неказистая, ушла в черный провал, и лишь через десять секунд обозначила свое приземление глухим эхом.
— Метров сто, — прикинул Миха. — Повезло тебе, мент. Ой, повезло.
— Ага, — согласился полковник, держась то за грудь, где бухало в ребра сердце, то за горло, которое отчего очень медленно пропускало воздух внутрь.
— Ну что, у кого еще какие идеи по выходу отсюда? — Анна стояла метрах в пяти от образовавшегося провала.
Леонид Васильевич, вытряхивая из одежды, набившийся туда песок, присел возле стены. Бес, Миха и Анна что-то колдовали возле предполагаемого выхода, а Моня, обездвиженный и обезмолвленный, настойчиво ловил взгляд полковника. Леонид Васильевич посмотрел на гопника, в его маслянистые, блестящие золотом глаза и кивнул ему: мол, чего тебе. Тот же в ответ подмигнул и мотнул головой в сторону рядом с собой.
«Присесть рядом приглашает, что ли?»
Полковник встал, походил по коридору, еще раз заглянул в дыру в полу, приблизился к картине, высказав пару версий по возможности ее открытия, и, не привлекая к себе внимания, уселся рядом с Моней.
— Сказать мне что хочешь? — еле слышно проговорил он, глядя совсем в другую сторону.
Утвердительный кивок головы.
— Ok, — полковник сдвинул со рта гопника повязку, достал бутылку воды, и якобы начал его поить.
— Слышь, Леонид, — еле слышно начал гопник. — А может, это, — он возбуждено посмотрел на стоящих у картины парней и девушку. — Может ну их с их демоном? А? Нам же с тобой только выход надо найти и вернуться. Правда же?
— А они, товарищи твои, как же?
— Да хрен с ними! — зашептал в ухо полковнику гопник. — Это разве товарищи? Вот ты друг, дружище. Да? Они своей дорогой, мы своей. Она же у нас теперь вроде бы совпадает? — парень алчно улыбнулся. — Бросим их. И поминай, как звали.
Леонид Васильевич наклонил бутылку посильнее и гопник, сначала закашлявшись от попавшей в не то горло воды, начал пить.
Полковник понимал, к чему клонит парень. Выйти и вернуться. Без всяких путешествий к демонам. Но блеск в его глазах. Он же свихнулся от возможного богатства. Хочет его сейчас же. И, похоже, что только себе. Вот, друзей своих предлагает бросить. Да ладно если просто бросить. Может и вообще — выбросить.
«Выйти и вернуться? Да. Надо. Но, друг, не с тобой. Ты же и меня. Того самого. Бросишь».
Леонид Васильевич оторвал бутылку ото рта гопника. Не давая возможности сказать ему больше ни слова, заткнул повязку обратно в рот.
— Не-а, — медленно и тихо проговорил полковник. — Не друг ты мне и не дружище. Так, падаль гниющая. Да к тому же и спятившая, — он похлопал дернувшегося парня по плечу и поднялся, направляясь к картине. — Отдыхай, дружище. А потом в дурку.
Анна изучала стену, перемещаясь то к одному ее краю, то к другому. Подсвечивала себе фонариком, направляя свет с разных сторон. Но картина не собиралась открывать тайну своего выхода.
— Что у вас? — Леонид Васильевич подошел к компании.
— Тупик, — протянула девушка.
За недолгий час, проведенный возле картины, девушка как-то преобразилась. Из заморенной скиталицы превратилась в увлеченного исследователя. Да и парни, получив разминку для ума, то же вели себя иначе. Бес наблюдал со стороны, но было видно, что и он заинтересован загадкой. Миха же, после возни с корешем, и, видимо прикидывая, куда может завести постоянное созерцание золота, стал больше общаться с Анной. Подсказывал ей что-то, предлагал свои варианты.
— Ты б, это, полковник, не мешал бы. А еще лучше помог, — Миха краем глаза взглянул на мента.
Леонид Васильевич подошел ближе и еще раз изучил картину, начиная с самого низа и до верха.
— Интересно, — выдал он через минуту.
— Что тебе интересно? — отозвался парень.
— Да змейка эта под горой, — полковник ткнул пальцем в голову змеи.
— Ну и что с ней, по-твоему, не так?
— Ничего. Все в порядке, — Леонид Васильевич почесал себе довольно сильно отросшую бороду. — Нормальная такая змейка с раздвоенным языком.
— К чему это ты? — не поняла Анна.