Вдруг, по мимо змейки в руках, под ногами у парня появились еще змеи, короткие и толстый, не в пример той, что держал он. Они переплетались между собой, погружались, всплывали к Моне. Одна змея ткнулась в ногу парня, ощутимо подтолкнув его к поверхности.
Моня не понял, как золото способно так себя вести. Как вдруг змейка вновь метнулась к нему. Пасть у ее основания открылась. Зубастая тупая пасть. Она вцепилась в ногу парня, тут же окутываясь темной пеленой, выступившей из его ноги.
Моня понял, что это не золотые змейки. Он вспомнил тех гадов, которых он видел по пути сюда, что кружили под корытом.
Страх не сковал, он обострились движения парня. Злость вспыхнула в нем, как хорошо промасленный факел. Да как могут они мешать ему добраться до сокровища. Как смеют бросаться на него и сбивать с намеченного пути.
Тварь, в ореоле крови парня, все еще болталась на ноге. К ней, видимо учуяв пищу, уже спешили ее близнецы. Моня понял, что его ждет, если он сейчас же что-нибудь не предпримет. Но острая боль заставила резко дернуться. Еще одна змея нашла место для своих зубов. Терпеть этого парень не смог. Статуэтки имели острые края на месте рук фигуры божка или демона. Держась одной рукой за цепь и сжимая в ней же вторую статуэтку, Моня сильно ткнул змею в место, где у той должна была быть морда. И видимо попал. Змея выпустила его ногу и вцепилась в статуэтку в руке. Дернула раз, другой и выдернула золотого идола. Парень вскрикнул от ужаса, что может потерять свою добычу. Отпустил цепь и второй статуэткой принялся что есть силы долбить в открытую пасть гада. К кровавому ореолу схватки добавился еще один оттенок, цвет смерти. Моня умудрился-таки проломить череп змее, но первая статуэтка яркой искоркой шла ко дну. Достать ее было нереально. Парень проводил ее взглядом, не замечая, что и сам погружается на дно. Змеи перестали нападать на него, обнаружив для себя более легкую добычу. А статуэтка скрылась в переплетающейся массе их тел.
Моня вынырнул на поверхность. Боль в ноге не шла ни в какое сравнение с горечью от потери статуэтки. Он перебирал руками по цепи, пока под ногами не зашуршал камень, а сам он чуть не врезался в корыто на берегу.
Парень выполз на берег. Ногу саднило. Душу рвало. Он упал на камень и, тяжело дыша, обнял божка, вжав его себе в грудь до боли, до крови.
Отдышался. Теперь предстояло только на ощупь очень долго вверх по лестнице. Как вдруг сверху появился свет. Огромное пятно озарило туман, разлилось по нему, освещая и ступени, и берег, и золотое корыто.
Моня замер в страхе. Кто это? Как? Никого не должно быть на пути. Не может быть никого.
Туман подернулся, зашевелился у ступеней, и огромная тень накрыла светлое пятно. Огромная черная и уверенная в своих движениях тень, уверенная вправе быть здесь. Моня вжался спиной в борт лодки.
Неужто демоны сошли за ним, за то, что он упустил их божка в воде? Неужто Бес был прав, рассказывая байки о своем надзирателе и поводыре?
Черная нога появилась из тумана, тяжелая, ступила ниже. За ней вторая.
Демон не спешил. Он знал, что наказание обрушиться на головы обреченных.
Моня упал на колени. Поставил перед собой золотую статуэтку и уперся головой в камень перед ней. Демон должен его простить. Моня будет служить ему, будет его рабом, только пусть даст добраться до сокровища. Демон простит.
Черная фигура, окаймленная ореолом света, спустилась из тумана, тень от нее накрывала весь берег, Моню, золотую лодку.
Моня видел эту тень. Слышал тяжелые шаги. Когда фигура приблизилась к нему в платную, парень с содроганием всего тела, оторвал голову от камней и, не дыша, замер на месте. Перед ним стоял темный Демон. Высокий черный силуэт, сотканный из темноты, окруженный нечеловеческим сиянием сверху.
Моня вскинул руки вверх, поднимая над головой золотого божка. Демон принял статуэтку, осмотрел без особого интереса и отбросил в сторону, как ничего не стоящую и ненужную вещь.
«Неужто Демон не покарает его за утрату сокровища?»
Моня с ужасом смотрел на черную фигуру, ожидая, что его ждет: кара или милость?
Демон двинулся дальше.
«А как же он?». Не понимая, что он делает, Моня протянул руку к ноге черной фигуры, схватился за нее, за что-то твердое и скользкое.
Тяжелая рука, окутанная темнотой резко впечаталась ему в челюсть. Боль огненной стрелой обожгла сознание. Голова парня крутанулась по инерции, рот тут же наполнился соленым и горячим, требующим выхода. И выход нашелся сквозь неплотно сжатые губы.