Мир под ногами Игоря сначала мертвый и однотонный стал цветным от жизни. Он пел и кричал миллионами голосов, радовался жизни, взрывая ее своим обилием и разнообразием. Этот мир жил.
Чистый горный воздух, свежий и душистый. Игорь дышал им и не мог надышаться, упивался красотой и разнообразием развернувшегося под ногами мира. Слушал песни ветра, встречая его грудью, и наслаждался великолепными перепевами птиц, закрывал глаза и представлял, что находится в раю.
«Стоп. А может, я уже и в самом деле умер, там в поезде. И сейчас действительно попал в загробный мир. Может это и в правду рай?». От такой мысли Игорю стало немного не по себе. «Что, если меня уже нет?». Даже в голове помутилось. Парень отступил назад, и чуть не потерял равновесие. Балансируя на уступе, чтобы не упасть, он еще немного попятился к раю и все-таки устоял на ногах. Покрывшись потом, он наконец-то пришел в себя.
«Где я? Что это за место? Сколько я уже здесь? Может быть я в коме, а все это лишь мерещится мне? Или я все-таки в раю?»
Игорь закрутился на месте, пытаясь найти в окружающем его изобилии животного и растительного мира хоть какие-нибудь признаки цивилизации. Может дым где идет от костра, или мост перекинут между двух скал. Но ничего не было. Дикий мир: море, лес, горы, расщелина. Взгляд Игоря заскользил по вьющемуся разлому на востоке и замер. Такое Игорь увидеть не ожидал, да и не припомнил, чтобы замечал нечто подобное раньше.
Соединяя собой сразу несколько гор и часть расщелины, от самого подножия и чуть ли не до неба, сиял огромный прозрачный купол. Похожий на гигантский мыльный пузырь он, вероятно, был необычайно прочный. На одном из его склонов, Игорь явно видел чью-то фигуру. Хоть да нею было и далеко, но парень различал у существа и руки, и ноги, и голову, и даже заметил на нем некую одежду очень смахивающую на скафандр.
«Вот тебе и цивилизация. Люди. Только вот как до них добраться?»
А в самом куполе, разделенном на несколько ярусов, красовался чудный город или, по крайней мере, Игорю хотелось так думать. Город был похож на соты в улье. Все ярусы были поделены на равные шестигранники. И лишь верхний из них, выше которого был лишь купол, представлял собой нечто похожее на парк. Аллеи, закольцованные между собой, делили ярус на три части. Различие представлялось Игорю лишь в цветах этих алей. Центральная была синяя, справа располагалась красная, а с лева находилась желтая аллея. Как ни страной этот якобы город был пуст за исключением фигуры на склоне.
Игорь всматривался в творение явно нечеловеческих рук, но увидеть что-то большее не мог.
День между тем подходил к концу. Солнце, описав дугу по небосклону, опустилось к морю, озарив весь мир бардовым закатом. И, толи отражаясь в воде, свет искажался, толи розовая атмосфера влияла на оттенки разлившегося по небу зарева, но цвет заката, как показалось Игорю, был более чем бордовый, он был кровавый.
Закатывающееся солнце окрасило море в жертвенно красный цвет, от которого Игоря пронял страх. Стало неуютно. Чувство тревоги наполнило парня. Он стоял на вершине скалы, ожидая приближение чего-то ужасного, приближения беды. Но время шло, мир засыпал, и ничего не происходило.
А под ногами расцветший всего за один день мир готовился к ночи. Птицы перестали кружить над деревьями, смолкли их песни. Голоса животных также утихли, выявляя уважение грядущей ночи. И лишь когда кровавый закат подошел к концу, тая в темноте, тишину окружающего мира разорвал пронзительный крик какого-то животного. Это было одновременно и уханье совы и визг поросенка. Ночь заявляла свои права на мир, и в лесу просыпались ночные животные, которые готовы были охотиться и убивать, рождаться и умирать, вслед за своими дневными собратьями. Жизнь продолжалось.
Озарив на прощание мир яркой вспышкой, расплывшейся по поверхности моря, солнце опустились в его глубину. Кровавое на исходе, оно запомнилось Игорю чувством страха и тяжелого ожидания чего-то ужасного. И вот настала ночь.