Телефон затрясся и мигнул экраном: входящий вызов. Сергей Семенович смотрел на него с ненавистью, как солдат на вошь. Еще бы, такой наглости в кабинете мэра себе никто не позволял. Даже неудобно получается: Реут не планировал унижать Полянкина столь примитивным образом.
Номер был тот же. Тимур Аркадьевич, разозлившись, взял трубку и рявкнул в нее:
— Я занят! Позже!
— Ситуация АД-1! — крикнул смутно знакомый голос. — АД-1!
Тимур Аркадьевич похолодел и тут же забыл о Полянкине. АД-1 — запущена цепная реакция. Об этом никто не должен был знать. Но вот — узнали.
— Что с резонатором?
— В данный момент Сергеев берет штурмом штаб его организации.
Тимур Аркадьевич вскочил, ударившись коленом о стол. Зашипел от боли.
— Главный извещен?
— Так точно, Роман Юрьевич извещен звонком с мобильного Сергеева.
Ай да безопасник, ай да сукин ты сын! Дождался, пока Тимура Аркадьевича не будет на месте, и провернул операцию за спиной. Значит, следил, надеялся через голову прыгнуть на повышение. Успеть бы…
— Отключаюсь. Ведут резонатора, повезут в изолят, машина номер…
Реут запомнил номер, чертыхнулся. Имени этого «крота» он не помнил. В непринятых обнаружился звонок от Каверина и сообщение с просьбой о помощи. Реут бросил рассеянный взгляд на Полянкина:
— Можете быть свободны. Выйдите, пожалуйста. Потом поговорим.
— Но это же… Послушайте, это же мой кабинет! Да кто вы, в конце концов, такой?! Не имеете права! Я…
— Подите прочь, — произнес Реут и посмотрел Сергею Семеновичу в глаза.
Легкий импульс, одна картинка — настолько короткий кадр, что человек не распознаёт его, но подсознание получает информацию и вопит: повинуйся, слушайся, беги, дурак! Полянкин поднялся и вышел деревянной походкой паралитика.
Тимур Аркадьевич позвонил Борзову. Потом набрал Олега и велел в срочном порядке вывезти на дальнюю дачу Лену с Егором — рисковать семьей он не собирался.
Операция началась раньше намеченного.
Черный микроавтобус скользил по МКАД. Автомобили шарахались в сторону — он пер напролом, наглый и нечувствительный к гудкам и проклятиям. В салоне между двумя охранниками без сознания болтался Каверин. Сергеев на переднем сиденье рядом с водителем разговаривал по телефону:
— Да, готовьте палату, ситуация АД-1. Никому не сообщать, на самом верху — предатель. До связи.
— На Носовихинском пробки, — озадаченно сказал водитель, — может, объедем?
— Там не объедешь. Ничего, растолкаем. Мигалку включи.
Взвыла сирена. Охранники хранили молчание, Сергеев крутил телефон в руках.
После Реутова — Сергеев улыбнулся совпадению — и правда влипли в пробку. Двухполосное шоссе ползло еле-еле мимо старых дач. Мигалка помогала плохо — автолюбителям просто некуда было прижаться, обочины завалило снегом.
— Дачами, — приказал Сергеев, — в объезд.
Водитель включил поворотник. Каверин не шевелился, он крепко спал, но Сергеев нервничал все сильнее — резонатор на заднем сиденье, он опасен даже в бессознательном состоянии. Вокруг пассионариев проявляются все возможные негативные варианты событий.
Микроавтобус свернул на узкую улочку и, подпрыгивая на ухабах, воем разгоняя собак, кошек и зазевавшихся прохожих, рванул в объезд. Водитель знал этот маршрут. Сергеев — тем более.
Артем Борзов сел в джип рядом с водителем, сухощавым лысым дядькой за пятьдесят, бывшим фэбосом, несмотря на внешность, смертельно опасным. Охрана — стандартные мордовороты — разместилась сзади. Еще две машины бойцов и соратников, фырча двигателями, ждали команды.
— Поехали, — приказал Борзов.
За дверью его коттеджа скреблись и лаяли собаки — их сегодня не взяли покататься. Артем не хотел рисковать близкими существами.
— Прикрытие готово? Нас не остановят? — уточнил он.
— Все готово, Артем Борисович, можете не сомневаться, — проговорил лысый. — Ментов предупредили, информацию прямо нам сольют.
— Где они сейчас?
— На МКАД. Как вы и говорили, движутся к Носовихинскому шоссе. Мы объедем по шоссе Энтузиастов, свернем на Леоновское и перехватим их. Должны успеть.
— Менты могут их задержать?
— Они с «ведерком». Задержат только в крайнем случае.
Борзов кивнул и прикрыл глаза. С девяностых он не участвовал в операциях лично. В переговорах — да, но вооруженные нападения происходили без него. За Тимура Аркадьевича Артем Борзов, не знавший отца, не только убил бы — жизнь отдал. Он не боялся неудачи. Даже не нервничал. Он просто хотел поспать несколько десятков минут — ночью терзала бессонница, казалось, что кто-то зовет, кто-то хочет заполучить его.
Три наглухо тонированных джипа с «блатными» номерами пронеслись по городу, распихивая другие автомобили. Выехали на шоссе Энтузиастов и покатили в сторону Балашихи.
Дорога оказалась перекопана. Сергеев вышел из микроавтобуса и лично удостоверился, что проехать нельзя. Пришлось разворачиваться и возвращаться на Носовихинское шоссе.
Безопасник нервничал все сильнее. Реальность на стороне пассионария. Мистика, чертовщина, но против фактов не попрешь — такое чувство, что Каверину помогают высшие силы. Впрочем, еще полчаса — и бог, дьявол и матушка-природа забудут про резонатора. Беспомощные идиоты не нужны даже близким. Сергеев свято верил в то, что с Никитой Кавериным лучше перестараться, пусть доживает свой век мирным овощем.
Лишь бы не было войны.
Помоги такие меры делу пацифизма — Сергеев взорвал бы небоскреб «Фатума» со всеми его сотрудниками. И сам бы подорвался. С того момента, как родился сын, Сергеев не мог спокойно думать о войне. Его сын не должен погибнуть под пулями. Его мальчик не должен даже близко узнать этот ужас. А доченька не должна ждать парней с фронта, плакать не должна.
Такие, как Каверин, только мешают. Ничего личного.
Но убивать пассионариев нельзя. На случай ситуации АД-1 разработана подробная инструкция. Именно поэтому Сергеев везет Каверина в изолят. Там помогут.
Откуда ни возьмись нарисовался гаишник, взмахнул жезлом. Сергеева перекосило — каков наглец! Пришлось остановиться, ткнуть щенка носом в корочки, затребовать его имя и фамилию — потом разберемся. Сержант не выглядел ни напуганным, ни разочарованным, будто за ним стояла враждебная Сергееву сила и парень не опасался последствий.
Дачи все тянулись и тянулись, коттеджей здесь, возле вечно шумящего шоссе, не строили. Старые дома стояли еще с тех времен, когда район считался престижным. Деревянные мансарды, окошки с резными наличниками, заснеженные кроны елей и сосен на участках. Здесь было хорошо, пока не отгрохали новые районы Железнодорожного. Здесь было спокойно.
Как спокойна жизнь без пассионариев.
— Вот же, — расстроенно пробормотал водитель, — семь километров от Москвы, а ползти будем час.
— А ты постарайся, — с нажимом посоветовал Сергеев, — чтобы мы доползли быстрее.
Джипы свернули на Леоновское шоссе. Автолюбители чуяли, что в них — не жирные чиновники, а вооруженные бандиты, и шустро уступали дорогу.
Борзов открыл глаза. До начала операции оставалось совсем немного.
— Они на Носовихе, — отчитался водитель, — обогнать не успеем. Будем брать у места прибытия.
Артему эта идея не понравилась: больница, куда везли друга Тимура Аркадьевича, маскировалась под воинскую часть и наверняка охранялась.
— Раньше надо. Там жилая зона?
— Да, вполне. Прямо у места прибытия — дачи, на некоторых живут круглый год. Граждане могут пострадать…
— Значит, пострадают. Вот что. Мы должны их обогнать и зайти лоб в лоб. Сделаешь?
— Постараюсь. — Водитель улыбнулся. — А давно мы с вами не развлекались, Артем Борисович, не находите? Пожалуй, с тех времен, как Кирпича за жопу взяли.
Артем улыбнулся: Кирпич, прозванный так за феноменальную завистливость и умение «срать кирпичами» в ответ на провокации, был славной победой. О такой и вспомнить приятно перед боем.