Змеи, моей прабабки, следуй изреченью.
Подобье божие утратив в заключенье!
Входит Фауст.
Фауст
Мефистофель
В любой поход.
В большой и малый свет. И ты не хмурься!
С каким восторгом после всех экскурсий
Ты сдашь по этим странствиям зачет!
Фауст
Однако, видишь, я длиннобород.
Едва ли пользу принесет поездка.
Мне стыдно малости своей средь блеска
И легкомыслия недостает.
Я в жизни не умел усвоить лоска
И в обществе застенчивей подростка.
Мефистофель
Потрешься меж людьми и, убежден,
Усвоишь независимость и тон.
Фауст
Но как мы пустимся в поездку эту?
Где лошади, где кучер, где карета?
Мефистофель
Я расстелю пошире пелерину
И предоставлю моему плащу
По воздуху унесть нас на чужбину.
С большим узлом тебя я не пущу.
Я вещество такое берегу,
Чтоб к небу подняло нас, как пушинку.
Поздравить с жизнию тебя могу,
Которая тебе еще в новинку.
Погреб Ауэрбаха в Лейпциге
[36]
Компания веселящихся гуляк.
Фрош
Никто не пьет? Притихло пенье?
Не слышно смеха? Чур вас, чур!
Ребята просто загляденье,
А скисли хуже мокрых кур.
Брандер
Твоя вина. Над чем смеяться?
Ты здесь за главного паяца.
Фрош
(выливая стакан вина ему на голову)
Брандер
Фрош
Ведь сам ты требуешь проказ.
Зибель
Без ссор! Зачинщиков — долой!
Пошире грудь! Шуми и пой!
Альтмайер
Заткнуть бы паклей уши. Оглушил!
Орет, горластый, не жалея сил!
Зибель
На то и баса интервал,
Чтоб содрогался весь подвал.
Фрош
Кому не нравится, — тех вон!
Та-ри-ра-ра!
Альтмайер
Фрош
Рев глоток и стаканов звон.
(Поет.)
Всей Римскою империей Священной
Мы долго устоим ли во вселенной?
Брандер
Дрянь песня, политический куплет!
Благодарите бога, обормоты,
Что до империи вам дела нет
И что другие есть у вас заботы.
Я рад, что я не государь
И не имперский секретарь,
А просто выпивший растяпа.
Но так как нужен нам главарь,
Я предлагаю выбрать папу
Порядком, утвержденным встарь.
[37]
Фрош
(поет)
Соловей ты мой, звеня,
Взвейся к небосклону,
[38]
Моей милке от меня
Отнеси поклоны.
Зибель
Никаких вам милок!
С милками шабаш!
Фрош
Очень ты уж пылок,
Воевода наш!
(Поет.)
Крюк с дверей! Кругом ни зги.
Крюк с дверей! Его шаги.
Дверь на крюк! Скорей! Беги!
Зибель
За что такая девушкам хвала?
Что в них нашли вы, бабьи подголоски?
Достаточно я знаю их дела:
Обманщицы они и вертихвостки.
Пусть попадется в образе козла
Моей подружке черт на перекрестке!
Пусть тихим вечерком, когда она
В окошко глазки делает мужчинам,
Ей с Блоксберга проблеет сатана
«Спокойной ночи» голосом козлиным!
С хорошим парнем девка холодна.
Он больно прост для этой крови рыбьей.
Я не поклоны, я ей окна выбью!
Брандер
(ударяя кулаком по столу)
Вниманье! Тише, господа!
Я знаю жизнь, и я замечу:
Влюбленные пришли сюда.
Ознаменуем нашу встречу.
Вот песня на новейший лад,
Подтягивайте все подряд.
(Поет.)
Водилась крыса в погребке,
Питалась ветчиною,
Как Лютер, с салом на брюшке
В два пальца толщиною.
Подсыпали ей мышьяку,
И впала тут она в тоску,
Как от любви несчастной.
Хор
(с присвистом)
Брандер
Она обшмыгала углы,
Обегала канавы,
Изгрызла стены и полы,
Лишь пуще жгла отрава.
Не помогали ей прыжки,
Пришлось ей присмиреть с тоски,
Как от любви несчастной.
вернуться
Сцена, по-видимому, написана в 1775 году. Погреб Ауэрбаха был местом сборищ лейпцигских студентов, в которых принимал участие и молодой Гете в свою бытность студентом Лейпцигского университета. В этом погребе имелись две картины, написание которых владельцы погреба относили к 1525 году — году подавления крестьянской войны в Германии (на самом деле эти картины написаны не ранее конца XVII века). Из них одна изображала пирушку Фауста с лейпцигскими студентами, другая — Фауста, улетающего верхом на бочке. Обе сцены якобы имели место в этом погребе. Рассказ о вине, добытом из деревянного стола, а также сцена одурачивания пьяных гуляк призраком виноградника заимствованы Гете из народной книги о докторе Фаусте, в которой, однако, оба фокуса производит не Мефистофель, а сам Фауст.
вернуться
Я предлагаю выбрать папу // Порядком, утвержденным встарь. — Церемония избрания «папы» на пьяных пиршествах была широко распространена во всех европейских странах (в России этот обычай укоренился при дворе Петра I); стихи намекают на шутовской обряд установления пола до признания кандидата достойным «папского сана» (обычай этот явно связан с легендой о папессе Иоанне — женщине, якобы воссевшей в IX веке на папский престол под именем Иоанна VIII).
вернуться
Соловей ты мой, звеня, // Взвейся к небосклону… — начальные стихи известной немецкой народной песни.