Мефистофель
И горе в радости, и в горе радость есть.
Марта
Так начинайте ваше слово.
Мефистофель
Схоронен в Падуе — гласит вам дальше весть —
В монастыре Антония Святого,
На месте, по уставу освященном,
В жилище хладном, смерти обреченном.
Марта
Вам не поручено мне что-нибудь вручить?
Мефистофель
Да просьба есть еще, в ней необъятны планы:
Должны вы триста месс по мертвом отслужить.
Известий больше нет, пусты мои карманы.
Марта
Как? Ни медальки мне и никакой вещицы?
Простой ремесленник отложит что-нибудь
В подобном случае на память для вдовицы,
Готов поголодать и руку протянуть!
Мефистофель
Madame, рассказывать мне тяжело сердечно.
Не тратил денег он своих на пустяки,
Во всех своих грехах он каялся, конечно,
Но более его несчастия гнели.
Маргарита
Да, люди так несчастливы порою.
Я буду за него у Господа молить!
Мефистофель
Дитя, вы дышите такою добротою:
Достойны хоть сейчас в супружество вступить.
Маргарита
Ах, нет!
Того сейчас еще не может быть.
Мефистофель
Ну, коль не так, иметь какого кавалера…
Ведь это просто благодать —
Такою милой обладать.
Маргарита
Наш край обычая подобного не знает.
Мефистофель
Так иль не так, но все же так бывает.
Марта
Скажите что-нибудь!
Мефистофель
У смертного одра
Несчастного я был, его судьбой влекомый,
Тот одр охапкой был полугнилой соломы.
Когда уже совсем пришла его пора,
По-христиански он скончался,
О неискупленных грехах
Необычайно сокрушался
И говорил он весь в слезах:
«Я ремесло, жену безжалостно покинул;
И как я ранее, все помня то, не сгинул!
О, если б мне она прощенье подарила!»
Марта
(плача)
Мой добрый муж! Ему я все простила!
Мефистофель
«Но, может быть, она была грешней меня?»
Марта
Как? Лгал еще у крышки гробовой?
Мефистофель
Должно быть, бредил он. И сам так думал я.
Он говорил: «Минуты ни одной
Я не был у нее в покое надлежащем:
То делай ей детей, то добывай ей хлеб
В значении его переходящем,
А сам не мог спокойно съесть куска».
Марта
Все слушать это — сущая тоска.
Он позабыл про верность, про любовь,
Про хлопоты мои во время дня и ночи?
Мефистофель
Нельзя сказать! Он вспоминал вас вновь,
Сердечностью при том его горели очи;
Он говорил: «Лишь с Мальты съехал я,
Молился горячо о детях, о жене я,
И небо, обо мне как будто сожалея,
Вознаградило вдруг меня.
Корабль наш овладел турецким кораблем:
Сокровищ было множество на нем,
И храбрость, как всегда, награду получила:
Значительная часть ее досталась мне».
Марта
Но где ж она? Куда она пропала?
Зарыл он, что ль, ее в земле?
Мефистофель
Ну, как узнать о том нам с вами,
Что деется меж четырьмя стенами?
Тут дамочка одна его в себя влюбила,
Когда он по Неаполю гулял;
Ее любовь и верность несомненны,
Следы того остались неизменны
До самого блаженного конца.
Марта
Видали ль вы такого подлеца?
Он обокрал детей. Ни горе, ни нужда
Распутной жизни не мешали никогда.
Мефистофель
Ну, так. Зато он опочил.
Будь я теперь на вашем месте,
Годок бы траур поносил,
Потом бы о себе мечтал, как о невесте.
Марта
О, Боже мой! Каким был первый муженек,
Вторично нелегко найти мне будет скоро;
Коль говорить о нем без всякого задора,
Он был, ей-ей, сердечный дурачок,
Но странствовать любил, как любят шляться в гости.
Любил он жен чужих давно,
Любил чужое пить вино,
Любил игру препакостную в кости.
Мефистофель
Ну, это не беда, коль он давал и вам
Такую же свободу не стесняться;
С таким условием готов бы я и сам
Колечками хоть с вами поменяться!
Марта
Вам пошутить хотелось в добрый час?