— Бестолковый ребенок! — журит меня мягко. — А я уж было подумал о тебе что-то непристойное. Значит смелости еще не хватает.
Пока я боясь пошевелиться стою посреди комнаты, и раздумываю, что бы его высказывания могли значить для моей целостности и сохранности, Морозко заканчивает одеваться. Уж лучше постою молча, притворившись примороженной, пока опять на себя не накликала неприятностей. Взгляд в окно, лишь бы больше не провоцировать.
Отмираю только когда между мной и окном возникает мощный силуэт:
— Поможешь, паж? — с усмешкой просит Морозко.
— М? — опускаю взгляд к его рукам и обнаруживаю, что большим пальцам очевидно непросто справиться с золотыми пуговицами на камзоле: — Мгм.
— Ты ведь дождешься меня? — прерывает он тишину. — Не выкинешь каких-нибудь глупостей?
Его мягкая интонация немного сбивает с толку, но я быстро понимаю, что за ней прячется лишь нежелание вытаскивать меня из неприятностей.
— С прошлого раза же дождался, как видишь, — привираю я. — Хоть ты и подзадержался с возвращением.
— О да, — усмехается он.
— Ты действительно собрался отменить отбор? — решаюсь спросить, и тут же понимаю, что зря я лезу не в свое дело, потому что Морозка заметно напрягается.
— Абсолютно точно! — уверенно отзывается он.
— Может не стоит так открыто противиться Советникам до возвращения деда, м? — предпринимаю я попытку остудить его пыл. — Мало ли, что они еще придумают? Так-то известное зло лучше, чем неизвестное. Можно просто время потянуть с этим отбором, а там и подмога подоспеет!
Он слушает меня, хмурясь, а затем вдруг улыбается и поддевает мой нос костяшками пальцев:
— Бестолочь, я больше не собираюсь прятаться, буду отстаивать то, что мне дорого, а все эти игры в любезность пусть оставят для своих подельников!
С этими словами он разворачивается и спешит покинуть покои, очевидно пока я снова не решила его останавливать.
У меня в груди грохочет сердце от навязчивого ощущения, что ко мне тоже относится его «дорого», которое он собрался отстаивать. Но не успеваю я как следует разобраться в своих противоречивых чувствах, как замечаю боковым зрением, что один из гобеленов на стене отодвигается и из-за него появляется жирненькая тушка моего шиншилла:
— Василиса, немедля переодевайся обратно! — велит он не успев отдышаться, будто мчался по своим лазам со всех ног. — Советники велели всем девицам сейчас же вернуться в залу! Надеяться умаслить Его Величество видом прекрасных дев!
Глава 5. МОРОЗКО: Перебои напряжения
Его Величество возвращался РІ главную залу дворца СЃ трудно скрываемой улыбкой РЅР° лице. Странно, Рё почему, РєРѕРіРґР° ему предстоит серьезный Рё малоприятный разговор СЃ Советниками, отмена отбора, Р·Р° которым вполне вероятно последует неприкрытая вражда, — РЅР° душе Сѓ него так светло? В
— Рта девчонка, — выдохнул РѕРЅ, РЅРµ РІ силах перестать растирать между пальцев ощущение РѕС‚ прикосновения Рє ней. — «Решила сделать РІРёРґ, что это РІРѕРІСЃРµ РЅРµ РѕРЅР° была тогда РЅР° балу Рё пробудила моего дракона?В»
Дэвиан узнал ее почти сразу, когда она оказалась в его объятиях. Вернее, не то, чтобы узнал, но какое-то знакомое ощущение прокатилось приятной волной по всему телу. Он пытался отмахнуться от него и убедить себя, что его-то служка сейчас в прямом смысле приморожена к его покоям.
Однако, когда незнакомка в маске устало уронила свою голову ему на грудь, и кроме того заявила, что она искала его, потому что волновалась, сомнений почти не осталось. Потому как ни одна придворная дама не стала бы так открыто проявлять заботу о Его Величестве. Они все привычно чопорны и холодны. Такой была даже мать Дэвиана: строгая, никогда не улыбающаяся женщина – все дань этикету. Сейчас ему показалось, что он и сам-то впервые улыбнулся, только с появлением в его жизни несуразного «пажа».
Кроме того, леди ни за что не позволила бы себе покинуть своих покоев, если бы была не здорова. То ли дело маленькая бестактная лгунья, что строит из себя стойкого мальчишку, а уж этикет и вовсе для нее пустой звук.
«Должно быть именно из-за этих недостатков она кажется такой живой, — подумалось Дэвиану, и улыбка снова тронула его губы. — Если бы она только смогла мне открыться… Я бессилен перед ее желанием скрыть правду. Однако любопытно, как долго ей еще удастся притворяться?»
Но стоило Его Величеству переступить порог пышного дворцового чертога, как улыбка тут же сползла с его лица.
— Удуши вас Брамос! — процедил Дэвиан сквозь зубы.
Перед ним, будто до сих пор и не двигались с места, так и стояли девицы в белых одеяниях.
— Я ведь ясно сказал! — рявкнул он. — Отбора не будет!