Кусты расступились, и девушка вышла к подножию невысокого холма. Прямо перед глазами темнел узкий зев пещеры. Земля у входа желтела примятой истоптанной травой и белела обглоданными костями. Напротив входа высился толстый столб, увенчанный изображением оскалившейся звероподобной головы и покрытый бурыми пятнами, тройными параллельными царапинами и глубокими зазубринами, оставленными явно не топором дровосека. Движимая любопытством, Ильяса подошла ближе.
Со столба свисали обрывки верёвок, а земля вокруг пропиталась застарелой и не очень кровью. Приглядевшись к разбросанным вокруг костям, девушка со скрытым страхом поняла, что все они человеческие.
Рука невольно потянулась к мечу. Ильяса настороженно оглянулась. Разум подсказывал, что нужно бежать с этого нехорошего места, но любопытство удерживало на месте.
Бесшумно ступая, девушка обошла поляну по периметру и осторожно приблизилась к входу. Из зева исходил зловонный запах и доносился чуть слышный храп. Кто или что пряталось в непроницаемой темноте? Можно было бы разбудить его, чтобы удовлетворить любопытство, но это чистой воды безумие! А вдруг это какой-нибудь монстр, наподобие тех, что водятся в Диком болоте? Она одна не справится с ним. Нужно позвать товарищей и рассказать им о находке.
Ильяса сделала несколько шагов назад, намереваясь уйти. Нога наступила на старую, хрупкую, иссушенную солнцем и ветрами кость, и та громко, предательски хрустнула. Тотчас из пещеры донёслось недовольное шипение, словно проснулся целый клубок змей. Девушка замерла, с напряжением вглядываясь в темноту входа. Что-то там шевелилось, что-то большое и грузное. Послышались шелест, хруст, шуршание, громкое сопение, и наружу выткнулась тупорылая морда. На Ильясу уставились два жёлтых змеиных глаза, полуприкрытые тяжёлыми веками. Вытянутые отверстия на конце морды раздулись, с шумом втягивая воздух и принюхиваясь. Глаза сфокусировались на девушке, пасть приоткрылась, выпуская наружу длинный узкий чёрный язык, извивающийся, как потревоженная змея. Тварь, с трудом протискиваясь через узкий проход, начала выбираться из пещеры.
Ильяса медленно отступала, не отводя взгляда от выползающего из пещеры чудовища. В длину оно имело шагов шесть-семь, а в высоту – половину человеческого роста. Бурую грубую кожу покрывали большие белые бородавки. На шее и лапах топорщились жёсткие складки. По спине, от головы до кончика короткого толстого хвоста, шёл костяной гребень, похожий на торчащие вверх зубы. Большая шишковатая голова с вытянутой пастью, полной острых треугольных зубов, величиной с ладонь, тяжело покачивалась при движении, роняя на землю мутные капли тягучей слюны, вытекавшей между зубов. Массивные вывернутые лапы, поддерживающие огромное раздутое пузо, волочащееся по земле, неуклюже переступали, загребая длинными серповидными когтями траву.
Девушка упёрлась спиной в столб и поняла, что отступать дальше некуда. Осталось или драться, или убегать. Разум настаивал на втором варианте, безрассудная храбрость и азарт, склоняли к первому. Всё же разум победил, поддерживаемый инстинктом самосохранения и материнским инстинктом, твердящим, что она обязана оберегать растущую в ней жизнь любым способом, даже ценой позорного бегства.
Ильяса сделала шаг в сторону, намереваясь обойти столб и укрыться в зарослях. Но монстр, вопреки кажущейся неуклюжести и массивности, вдруг сделал резкий рывок вперёд, выбрасывая из пасти превратившийся в длинный и тонкий канат язык, который мгновенно обвился вокруг ноги девушки. Она почувствовала резкий рывок и едва устояла на ногах. Спасла алмостку быстрая реакция. Взмахнув рукой, с зажатым в ней мечом, она отсекла мерзкий отросток. Чудовище отпрянуло, присев на задние лапы. Шея его раздулась, и воздух огласило резкое шипение, переходящее в свист, от которого даже уши заложило. Когти с силой впились в землю, пропарывая в твёрдой почве глубокие борозды.
Вопреки ожиданиям, чудовище не отступило, а снова ринулось в атаку. Из-под лап вылетели комья земли и трава. Выставив голову, как таран, оно помчалось на противника.
Перехватив меч двумя руками, Ильяса изо всех сил рубанула по голове. Жалобно зазвенев, лезвие отскочило, оставив на коже неглубокий порез. От удара у девушки даже руки занемели. Осталось ощущение, что она ударила по камню.