Чудовище мотнуло головой, зацепив девушку концом морды, отчего та не удержалась на ногах и кубарем покатилась по земле. Зверюга начала растеряно водить мордой из стороны в сторону, выстреливая обрубком языка, словно не понимая, куда исчез враг.
Поднявшись на четвереньки, Ильяса быстро проползла в сторону хвоста, вскочила и, перехватив клинок для нанесения колющего удара, вонзила его в раздутое брюхо твари. Острейшее стальное лезвие с трудом пробило толстую грубую кожу, и медленно, словно нож в густеющую смолу, погрузилось по самую рукоятку.
Чудовище снова громко раздражённо зашипело. Резко извернувшись, оно ударило головой девушку в бок, отбросив шагов на пять. У Ильясы перехватило дыхание от удара о землю. Пока она приходила в себя, тварь быстро подползла к ней и раскрыла зубастую пасть, с намерением оттяпать лакомый кусочек.
Внезапно откуда-то со стороны прилетела стрела и вонзилась зверю в глаз. Завизжав, чудовище яростно замотало головой. Ильяса не стала удивляться и оглядываться в поисках неведомого помощника, а выхватила «айосец» и вонзила в шею зверюги, чудом увернувшись от когтей передней лапы.
Пока она поднималась, из-за кустов выскочила Аста, прыжком взлетела на спину чудовища, оседлав его, как фантастическая наездница, и вонзила кинжал в основание черепа. Навалившись всем телом, она давила на рукоятку, пока лезвие не погрузилось по самую крестовину. Зверюга шипела и извивалась, пытаясь сбросить наездницу, но та крепко держалась за рукоять, сжимая бока сильными ногами.
Постепенно жизненные силы покинули раненое животное, лапы подкосились, и оно рухнуло на землю. Из пасти побежала густая и тёмная кровь. Жёлтые глаза потускнели, тяжёлые веки опустились. Лишь кончик мясистого хвоста ещё слабо подёргивался.
Зашелестели кусты с противоположной стороны, и на поляну выбежал Вэллос. За ним еле поспевала Анабель. Они с изумлением взирали на монстра, гордо восседающую на нём Асту и слегка потрёпанную Ильясу.
– Что это за чудище? – удивлённо воскликнула Анабель.
– Речной бог, – с неким благоговением ответил Вэллос. – Я слышал о нём рассказы от разных варваров, но думал, что это досужие выдумки, сказка, миф… Некоторые прибрежные племена приносят ему в жертву преступников и захваченных в плен врагов.
– Так вот почему тут так много человеческих костей… – Ильяса ковырнула носком сапога лежащую рядом кость. Она откатилась с тихим грустным шелестом.
– Бог или демон, а мы его съедим! – заявила Аста, с трудом вытаскивая кинжал.
Ильяса, уперев в бок ногу, с таким же трудом вытащила меч, и начала тщательно очищать благородное лезвие от чёрной демонской крови. Представив, как жуёт кусок мяса, напитанный человеческой плотью сожранных чудовищем людей, она почувствовала резкий приступ тошноты и едва добежала до кустов. Опорожнив желудок от полупереваренного обеда, вернулась на поляну и решительно заявила:
– Я тебя уважаю, Аста, и безмерно благодарна за вторичное спасение, но жрать это чудище ты будешь сама!
Виолка посмотрела на бледное лицо подруги и насмешливо рассмеялась.
– Какая ты нежная! Надеюсь, это из-за ребёнка. В противном случае, моё уважение к тебе немного поубавится.
Ильяса ничего не ответила. Сунув меч в ножны, развернулась и пошла в сторону лагеря.
Глава 8
Течение усилилось. Плот уже не плыл – он стремительно нёсся в середине бурного потока. По сторонам мелькали высокие скалистые берега. Река вошла в сумрачный узкий туннель с вертикальными стенами, с которых свисали плети вьющихся растений. Всем вновь пришлось взяться за шесты. Став по бокам, друзья следили, чтобы плот не ударило о стену ущелья, не выбросило на камни, то там, то тут выглядывавшие из пенистого потока, не развернуло поперёк течения. Если возникала угроза, они упирались в препятствие концом шеста и отталкивались. Лайэм с таким усердием орудовал рулевым веслом, что стёр ладони до крови.
Несколько раз возникала опасность, когда плот налетал на невидимые под водой валуны. Но, увлекаемый сильным течением, он срывался с преграды, подталкиваемый четырьмя шестами, и вновь стремительно нёсся вперёд, покачиваясь на бурлящих волнах и оставляя позади вырванные из тела измочаленные тростины.
На прохождение ущелья ушёл целый день. Они буквально не приседали, не ели и не пили, и до вечера все еле держались на ногах. Когда высокие стены разошлись, ослепив лучами заходящего солнца, а река вновь разлилась, став широкой и спокойной, люди просто рухнули там, где стояли. Лайэм их последних сил направил плот к берегу, и он ткнулся носом в пологий песчаный пляж.