Бойцы схлынули.
Где-то под кроной дерева зачирикала птичка — заливисто, приятно. И это пение так контрастировало с тем, что сейчас тут происходило, что мне стало смешно.
Я сипло рассмеялся, но никто это не понял — приняли за кашель.
С трудом разлепляя опухшие от ударов веки, я глянул на Григория. В руках у него был нож.
— Пора уже закончить эту суету, — произнес он, подходя ко мне.
— Гриша, зачем ты подкинул мою заколку Никите? — словно пробудившись ото сна спросила Агнета.
— Что? — удивился Герцен. — Ты о чем?
— Зачем ты подкинул Никите мою заколку?
— Я ничего не подкидывал! Из ума что ли выжила?
— Но Максим сказал…
— Да мало ли что он сказал?! Зачем мне это делать?!
— Чтобы избавиться от меня! — всхлипнула Агнета.
Герцен перевел вопросительный взгляд на меня.
Я вытащил заколку из кармана, кинул ее под ноги стоящим. Сказал:
— Это заколка моей сестры. Одолжил у нее чтобы вас разговорить.
— Мля! Да он тебя как последнюю дуру развел! — Герцен отвесил Агнете звонкую пощечину. — А ты и повелась.
Девушка расплакалась.
— Ничего, за этот обман ты тоже ответишь! — прошипел он в мою сторону.
— Никиту ты убил? — прохрипел я, вытирая хлещущую из губы кровь.
— Зачем тебе это знать? — спросил Григорий. — Какая теперь разница?
— Просто хочу знать. На последок. Чтобы на том свете спрос иметь с тебя.
— Правда хочешь знать? — ухмыльнулся Герцен и глянул на своих дуболомов. — Вот дурак! Его сейчас убивать будут — а он какие-то глупые вопросы задает! Лучше бы о пощаде просил. Или молился бы.
— Что толку у тебя о пощаде просить? — злобно процедил я.
— Это верно! — расплылся в улыбке Герцен. — Бессмысленно.
— Никиту ты убил? — вновь выдохнул я, отплевывая сгустки крови.
— Я, — кивнул Герцен.
— Повтори.
— Никиту Бартынова убил я. Что ты сморщился? Больно это слушать тебе? Своего дружка ненормального жалко? Ну тогда слушай — для меня любые слова, которые причиняют тебе боль, словно музыка. Никиту Бартынова убил я, собственными руками. Взял и пристрелил. А потом подкинул твой тотем. Даже не знаю, что ты там наплел Бартынову-старшему, что он тебя не сразу грохнул. Но это уже не важно.
— А Кондор?
— Он по твою душу был.
Герцен схватил меня за волосы.
— Гриша, не надо! — заверещала Агнета.
— Заткнись!
— Гриша, я прошу, не надо его убивать!
Девушка рванула к Герцену. Тот попытался оттолкнуть ее, но не смог.
— Не надо убивать! Это же преступление!
— Смотри как за тебя топит! — ухмыльнулся Григорий, кивая на девушку. — Влюбилась что ли?
— Я не хочу быть соучастницей преступления! Я не хочу в тюрьму! Гриша, не надо никого убивать! Пойдем домой! Я прошу! Оставь его тут — он больше не сделает нам ничего плохого! Не будет мешать. Ведь правда?
Вопрос был адресован мне, но ответить на него я не смог — вновь получил от какого-то здоровяка по лицу.
— Гриша, не надо никого убивать!
— Парни, оттащите ее от меня! — брезгливо ответил Герцен.
Дуболомы жестко оцепили девушку.
— Гриша, не надо! Не надо убивать!
— Индус, образумь ты ее наконец! — кинул Герцен и самый здоровый детина одним увесистым шлепком угомонил Агнету — та без сознания упала на землю.
— Руки ему заверните, и держите, чтобы не вырывался, — приказал Григорий, кивая на меня.
Меня схватили за запястья и так их вывернули, что захрустели кости.
— Ну что, Максим, готов сдохнуть? — спросил Герцен, задирая мне голову и поднося нож к горлу. — Вот и пришла твоя смерть.
И резанул по горлу, загоняя лезвие глубоко в мою плоть.
Глава 10
Нож разрезал горло — почти от уха до уха. Кровь хлынула с новой силой — сонная артерия была перебита лезвием.
Очнувшаяся Агнета истошно закричала. Ее крик напугал птиц, те вспорхнули с дерева и улетели.
— Заткните ее! — рявкнул Герцен, удерживая мою голову и жадно наблюдая как из раны хлещет кровь.
Индус вновь наотмашь ударил девушку и та замолчала, потеряв сознание.
— Ну что, Вяземский, чувствуешь, что смерть близко? Чувствуешь, как жизнь покидает тело?
В этот момент на лице Герцена играла безумная улыбка маньяка. Глаза полыхали.
— Вот и конец!
Герцен провернул нож. И в глазах отразилось блаженство — он делал это с явным удовольствием.
— Чувствуешь близкую смерть?
— Нет, не чувствую! — внезапно произнес я и улыбнулся в ответ.
С учетом того, что шея моя была искромсана на лоскуты, а лицо измазано кровью, улыбка получилась жуткой.