Меня охватило отчаяние. Я застыл на месте, не зная куда идти.
Звякнул телефон, заставляя меня вздрогнуть.
Я не сразу понял что это — так был погружен в свои невесёлые думы. Потом все же сообразил, что это в руке словно огромный шмель тренькает сотовый.
— Добрый вечер! — произнес незнакомый голос с сильным акцентом, растягивая окончания слов. — Это Вроцлав Вуйчик, вы мне звонили.
— Да, — ответил я, собираясь с мыслями — после новостей от Александра это сделать было весьма проблематично. — Я от господина Бартынова.
— Ах, да! Он мне звонил, предупредил. Не переживайте, я помогу вам. Что у вас случилось?
Я коротко обрисовал ситуацию, не забыв рассказать и о последней новости.
— Хм… — только и смог на это ответить Вроцлав. — Ситуация понятна, но затрудняется тем, что решение суда уже имеется.
— И ничего нельзя сделать?
— Почему нельзя? Я такого не говорил. Напротив, пока можно. Это же суд первой инстанции. Но чтобы что-то решать нужно время. А его нет, как я понимаю.
— Только три дня.
— Три дня? — Вроцлав усмехнулся. — Это что еще за отложенное наказание? Сразу видно что Керн работала, ее подчерк. Суд должен был пройти, получается, в субботу?
— Верно.
— Поэтому отсюда и три дня эти получились. Но этого не достаточно.
— Сколько же времени нужно?
— Недели три-четыре, не меньше. Нужно изучить материалы, подготовить обжалование, договориться с нужными людьми.
— Три недели?!
— Ну да.
— Столько времени у меня нет.
— Мне надо подумать, — произнес Вроцлав. — Я вам перезвоню.
И не успел я ему что-то ответить, как адвокат положил трубку, оставляя меня в полной растерянности.
Надо отдать должное Вроцлаву, перезвонил он довольно скоро. Голос его был звонок и настраивал на оптимистичный лад.
— Максим Петрович, есть одна мысль.
— Какая?
— Вы знаете что такое военный иммунитет?
— Что-то связанное со здоровьем солдат? — растеряно предположил я, чем рассмешил Вроцлава.
— Это такая законодательная норма, — ответил он, когда перестал смеяться. — При которой определенной группе военных предоставляется частичный иммунитет от судебного или уголовного преследования, а также арестов, задержаний, обысков, любых иных принудительных мер, которые могли бы быть применены к обычному гражданину.
— Я не знал о таком. Но как это относится ко мне? Ведь я же…
И тут до меня начало доходить.
— Вы что, хотите чтобы я…
— Верно. Стали военным! — закончил мысль Вроцлав. — Это единственный шанс сейчас оттянуть время.
— Но я ведь не…
— Это не важно. Позвоним господину Бартынову, он обо всем договорится. Оформим быстренько вам унтер-офицерское звание, какого-нибудь, скажем, фельдфебеля — именно с них и идет военный иммунитет. Обычные суды на него уже не действуют. Оформим вам командировку. Отсидитесь в штабе месяцок — пока мы решаем вопросы. А потом обратно, к себе в родовое поместье.
— А разве такое возможно?
— Если бы не было возможно, я не предлагал. Максим Петрович, поймите, три дня — это очень сжатые сроки. Мы ничего не сможем сделать — ни ходатайство подать, ни жалобу, ни что-то другое. На то и был расчет у госпожи судьи Керн. Сразу видно что схема наработанная. Так что это единственный вариант.
— А как же прорыв первого круга? — спросил я, вспоминая последние сводки новостей.
Военный с меня никакой, а погибнуть при первом же артобстреле не хотелось.
— Не переживайте, вас на передовую не отправят — тоже об этом похлопочем вместе с господином Бартыновым. Ну так что скажете?
Я задумался. Через минуту ответил:
— А что мне еще остается делать? Я согласен.
Вроцлав слукавил. Быстро оформить все не получилось. Сначала пришлось долго объяснять всю ситуацию Бартынову. Тот охал, часто прерывал наш рассказ требованием у слуги минералки.
Когда, наконец, смысл сказанного до него дошел, он начал звонить своим знакомым и просить оформить нужные документы.
Одной бумажкой, как я наивно думал, не обошлось. Поставить на учет, дать на лапу, оформить военную карточку, вновь дать на лапу, заполнить формуляр, дать трижды на лапу. Каждое движение сопровождалось взяткой, которые, естественно, шли из моего кармана.
Мы нарушали закон и мне было за это жутко стыдно.
— А отправлять тебя в психдиспансер закрытого типа при помощи продажного судьи — это тебя не смущает? — справедливо заметил Вроцлав когда мы сидели возле очередного кабинета в ожидании нужных людей.
Я пожал плечами. Конечно можно было мучиться угрызениями совести, лежа в смирительной рубашке. Но я предпочел все же другое. Так что нужно засунуть все свои угрызения совести куда подальше.