— Это Антониев крест, или крест виселицы — известный магический артефакт, — пояснила Ольга. Слабость давала о себе знать — сестра закрыла глаза и начала проваливаться в сонное состояние. — Брат за него четверть семейного состояния отдал. Я думала он врет, говоря что купил его. А он действительно взял. Сама только сейчас увидела.
— Никогда о таком артефакте не слышал.
— Его Проханов, известный оккультист, у себя в коллекции держал. Но видимо деньги понадобились, вот и продал. Я не спец во всех этих штучках, но говорят артефакт очень мощный.
— Мощный, — кивнул я, вспоминая какие конструкты он мог сотворить.
— Брат ожидал твоего появления. Хоть и надеялся, что ты пропадешь за Барьером, но все же подстраховался. Да и от других врагов защитился.
— Неужели у него есть еще, кроме меня, враги? — не весело улыбнулся я.
Но Ольга не ответила — спала.
Я проверил ее состояние, добавил еще немного магического обезболивающего. Нужно найти врача, который бы извлек пулю. Только где его достать? Разве что обратиться к Стахановой? Неплохая идея. Позвоню ей и договорюсь о встрече, когда доедем до Анфисы.
Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Меня одолевала усталость и магический откат.
Восьминогий…
Это было жуткое создание, которое не сможет родить даже самый больной мозг и фантазия.
И первым его увидел Иван Хорун. Он же первый и погиб от лап этого монстра…
— Рядовой! — закричал Карасик, чувствуя, что Хорун как-то странно себя ведет — пятиться назад, тянет группу в сторону. — Выровнять ряд! Идти в ногу со всеми!
— Там… — только и смог выдохнуть Иван.
А потом мы увидели его.
Это была тварь, размером с грузовик, какое-то жуткое скопление человеческих конечностей, плоти и мяса.
Я не сразу понял что это на самом деле — сначала просто показалось, что это растерзанные тела солдат лежат в куче.
Но куча шевелилась. И шла в нашу сторону.
Слабый луч фонарика выхватил из тьмы это создание — огромный, слепленный из нескольких человеческих тел, торс, к которому крепились ноги, четыре с одной стороны, четыре — с другой, словно у паука. На верхней части тела — множество рук, словно иглы у ежа. И каждая рука шевелилась, желая схватить добычу.
В самом центре этого безобразного создания, как раз между двумя передними парами ног, виднелось что-то вроде морды.
Увидев ее, кто-то из солдат истошно закричал. Огромный комок жирных пиявок — это единственное близкое, с чем можно было сравнить башку твари. Голова меняла форму, то вытягиваясь, то вновь становясь круглой. Внизу головы — пасть.
Первым начал стрелять Карасик. Потом — я.
Потом к нам присоединись остальные.
Но это не помешало твари подскочить к нам и схватить Ходуна за ноги и утащить во тьму.
— Где эта тварь? — тяжело дыша, спросил Карасик.
Мы тщетно пытались высветить монстра во тьме. Лишь только дикие крики Ивана раздавались со всех сторон, но определить где именно он сейчас находился не представлялось возможным — тьма сбивала с толку, словно игралась с нами. Однако крик быстро затих, сменившись звуками чавканья.
Потом наступила тишина.
Мы стояли испуганные, озирались по сторонам, выискивая гада.
Но он все не появлялся.
— Может, наелся? — спросил Шталин, тяжело дыша.
— Заткнись! — рявкнул Карасик.
— Да я просто…
Договорить Шталин не успел — тварь появилась вдруг почти у самых его ног и одним ударом сбила на землю.
Шталин не растерялся, даже не закричал. Так же молчаливо схватил автомата и дал по башке гадине очередь.
Тварь завизжала, отступила, но позади уже был Карасик. Он начал стрелять монстру по ногам и вскоре обездвижил две пары.
Чудовище завалилось, попыталось отползти, но не смогло — не хватило сил.
Отряд подбежал твари и принялся расстреливать, но Карасик закричал:
— Беречь патроны!
Тогда мы стали бить уже умершего монстра прикладами до тех пор, пока не превратили в того в кровавый фарш.
Только потом, когда чудовище уже не двигалось, мы отпрянули. Нас трясло.
Мы смотрели на монстра, на человеческие части, из которых он был собран и каждый задавал сам себе один и тот же вопрос — как такое возможно?