— Милости прошу-у! — произнес он, протягивая последний слог, от чего показалось, что он пропел это.
Я привычно накинул на себя магическую защиту, укрепил ее печатью, сотворенной с помощью артефакта, и зашел.
Внутри интерьер соответствовал стилю с наружи. Охотничьи трофеи — головы вепрей, косуль, тигров, медведей и чучела коршунов, орлов и беркутов, — были расположены повсюду и смотрели на меня с грозным видом, словно вопрошая — не ты ли нас убил и зачем пришел сюда?
Приятный дубовый аромат, смешанный с коньячным шлейфом, встречал любого вошедшего и располагал к размеренности, спокойствию, неспешной беседе. Суета растворялась. Хотелось сесть в кожаное кресло, стоящее возле камина, угоститься сигарой из деревянной коробочки и просто смотреть на огонь.
Каменные стены средневекового замка, массивные стальные светильники на цепях, широкий сводчатый потолок. Я глядел по сторонам и думал, что неплохо бы и в доме Вяземских соорудить нечто подобное. Пошловато конечно, но порой охота именно такого, массивного, грубоватого, без чересчур тонких изысков.
Коньячный шлейф сменился на мясной дух едва я прошел чуть глубже.
Справа от меня располагалась жаровня, где ловкий повар орудовал специальными мечами, жаря целого кабана. Получалось у него это очень умело, и я невольно засмотрелся, как он переворачивает тушу на вертеле, протирает ее веничком из розмарина, окунутым в уксусную воду и успевает отрезать небольшие кусочки и раскладывать их на тарелки.
Дым, исходивший от жаровни, сводил с ума. Березовые поленья, едва на них капал жир, фыркали и шипели, а запах жареного мяса, смешанный с розмарином, пробуждал аппетит.
Аксенов сидел в отдельной VIP-комнате, куда меня сопроводил вымуштрованный официант.
— Максим Петрович! — воскликнул надворный советник, едва я вошел.
— Добрый день, — сдержанно ответил я. — Чем обязан?
Антониев крест находился в кармане, и я готов был пустить его в дело немедленно. Но беглый осмотр показал — в комнате никаких засад и подстав нет. Магический фон тоже был в норме.
— Не желаешь что-нибудь поесть? Советую мясные рулеты из дичи — тут их отлично готовят. Подают на еловых ветках, причем сверху приправляют…
— Спасибо, я не голоден.
— Ну что ж, — нахмурился Аксенов. — Тогда давай поговорим, коли, не голоден. Присаживайся.
Я сел.
— Александр Петрович мертв? — в лоб спросил надворный советник.
— Мертв, — сухо ответил я.
— Глава рода вновь ты?
— Я.
Аксенов скривился, будто съел лимон.
— Война намечается, — после паузы сказал надворный советник. — И очень нехорошая война.
— А бывает хорошая? — спросил я.
Аксенов ухмыльнулся.
— Вопрос тут в другом. Ваши внутренние разборки вышли наружу. И это плохо.
— Эти разборки затеял не я — не мне за них отвечать. Пусть Герцены ответят за то, что заварили.
— А разве это они виноваты во всем? — притворно удивленно спросил Аксенов.
Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержаться.
— Они убили сына Бартынова, — терпеливо произнес я. — Подставили меня.
— Ну это еще доказать надо, — передернул плечами надворный советник.
— Что вы хотите услышать от меня? — раздраженно спросил я.
Я понимал, что Аксенов мне — враг. Именно он помог Александру решить вопрос с судом в нужную брату сторону. И поэтому весь смысл этой беседы был мне не понятен.
— Я хочу понять, чего ты хочешь?
— Чего я хочу?! — не выдержал я.
— Да, — кивнул Аксенов, хитро с прищуром поглядывая на меня. — С нужными людьми ты на контакт идти не желаешь, сам по себе все ходишь.
— С нужными — это с вами?
— Да хотя бы и со мной. Пойми, Максим, твое сопротивление ни к чему хорошему не приведет.
— И что вы предлагаете?
Аксенов отодвинул тарелку с мясом в сторону, вытер рот салфеткой.
— Я предлагаю тебе не горячиться. Надо уметь договариваться. Пойми, никто не хочет тебе зла…
— И поэтому Герцен-младший изнасиловал мою сестру, а вы чуть не упекли меня в психушку?!
— Ты так со мной не говори, парень, — прорычал Аксенов, привставая со стола.
— Договариваться с Герцеными я не буду, — произнес я, в упор глядя на надворного советника. — Ни с ними, ни с теми, кто примкнул к ним.
— Решил поиграть в героя? — злобно произнес Аксенов.
— Нет, просто буду стоять за честь себя и своей семьи ло конца.
— Дурак, — выдохнул Аксенов.
И вдруг резко рванул ко мне.
Одним ловким движением он схватил меня за горло и пригвоздил к стене. Ьа мощь, с которой он это сделал, была огромной.