За гостем стояло еще двое, такие же, как и он — в строгих костюмах, с невозмутимым видом.
— Добрый день, — произнес гость, смотря прямо на меня.
— Добрый, — кивнул я. — Мы знакомы?
— Нет. Еще не удостоились такой чести.
— Мать честная! — услышал я за спиной удивленный шепот Щедрина.
Мне это не понравилось.
— Тебе чего тут надо? — прорычал Бартынов, подходя к двери.
Гость не шелохнулся.
— Что происходит? — повернулся я к Бартынову.
— Таким гостей, Максим, надо взашей гнать с порога! — произнес тот, с ненавистью глядя на стоящего у порога.
— Спокойней, господин Бартынов! — ответил гость, смерив того презрительным взглядом.
— И все-таки, может кто-то объяснит мне, что тут происходит? — вновь повторил я.
— Позвольте представиться, — чуть склонив голову, произнес гость. Каждое его движение было мягким, отточенным. — Антон Павлович Вебер.
— Очень приятно… — ответил я.
— Не было бы так приятно, если бы знал кто это такой, — сквозь зубы процедил Бартынов.
— И кто же? — напрямую спросил я.
— Вебер — лучший друг Герцена-старшего, — ответил Бартынов и сверкнул на гостя глазами.
Глава 15
Вебер… мне эта фамилия показалась знакомой.
Я присмотрелся к гостью. Лицо тоже было смутно знакомо. Я уже его раньше где-то видел? Только где? Не помню.
— Верно, — кивнул Антон Павлович, держась гордо, невозмутимо. — Вы все верно сказали, господин Бартынов. Только забыли добавить одно очень важное слово. Оно все меняет в корне.
— Какое еще слово? — не понял тот.
— «Был». Я был лучшим другом Герцена-старшего. Согласитесь, это слово очень много переиначивает в ваше фразе.
— Был? — усмехнулся Бартынов. — И вы думаете, мы вам поверим? Убирайтесь отсюда, пока я вас собственными руками не вышвырнул! Посмели явиться сюда, да еще и нагло врете!
— Не вру, — возразил Вебер. — Это действительно так. Я больше не являюсь другом Герцена. Мало того — он мой заклятый враг.
— Даже так? — усмехнулся Бартынов.
— Я понимаю, что это сейчас выглядит малоубедительным, но это действительно так.
— Верно говорите, — кивнул Бартынов. — Малоубедительным — это мягко сказано. На самом деле все выглядит весьма понятно — вы хотите в шпионов поиграть. Только внедряетесь в логово врага как-то по-детски: те мне не друзья, я буду теперь с вами дружить. А мы такие взяли и поверили вам. Что за детский сад?
Вебер едва заметно улыбнулся. Произнес:
— Согласен, наивностью отдает. Но вот что я вам скажу. Мне удалось пробраться к самому вашему дому, минуя охрану. Скажите — нужно ли мне было внедряться к вам, если бы я мог одним ударом сейчас убить того, кто воюет с Герцены? — Антон Павлович посмотрел на меня. — Думаю, это решило бы разом все вопросы — и никаких шпионов уже не надо.
Повисла пауза.
— Убить — может быть, и убили бы, — не унимался Бартынов. — Только ценой собственной жизни, и жизни ваших… кто это? — он кивнул на стоящих за спиной Вебера ребят. — Впрочем, не важно. Вы, насколько я знаю, героя из себя не сильно строите. Мы бы вас уже не отпустили бы — стерли бы в порошок.
— Я не хочу развивать разговор в этом направлении. Это все — пустые споры.
— Согласен с вами, — кивнул Барытнов. — Поэтому убирайтесь отсюда.
— Это не вам решать. Я пришел говорить с Максимом…
— Постойте… — я вдруг вспомнил эту фамилию — Вебер. — Вы — отец Агнеты?
— Да, — кивнул гость.
Упоминание имени дочери было для него словно уколом — Вебер вздрогнул, сморщился.
— Агнета — моя дочь. Мы были друзьями с Герцеными и даже наши дети — моя Агнета и Григорий Герцен, — были помолвлены. Скоро должна была состояться свадьба.
— Но она не состоялась, — начал я понимать мотив визита ко мне Вебера.
— Верно. Не состоялась. Герцены убили Агнету.
— Это не они, — ответил я.
Но Вебер меня не слышал — он стоял на своем.
— Они убили мою дочь — во имя своих целей. И теперь они мои заклятые враги. Поэтому я и пришел сюда, к вам. Я буду воевать на вашей стороне — хотите вы этого или нет. Не возьмете в строй — встану у ворот дома и буду встречать противника. Моя цель — месть Герцену.
— Не у вас одного такая цель, — хмуро произнес Бартынов. — Придется в очередь встать.
Вебер глянул на Бартынов — уже иначе, без презрительного снисхождения. Потом вновь посмотрел на меня.
— Ну так что? Каково будет ваше слово?
— Ваши мотивы мне понятны — и они весомы, — ответил я. — Но я должен быть уверен полностью в вас. Поймите — я не могу рисковать всем. Поэтому наши сомнения законны.